Остров незрячих. Военная киноповесть

Баронесса Эссен, обогнув валун, обнаружила вглядывающегося в море Горевого. — Что, Сергей Дмитриевич? — Похоже, траулер, — он показал на огни в море, совсем рядом с берегом. — И что с того? — баронесса увидела, что Горевой, усевшись на камень, принялся стягивать с себя обувь. — Что вы задумали? — Что наши с пукалками против танков? А, перебив их, и нас проутюжат. Спастись можно только морем. Я уговорю капитана. — Да о чем вы, Серж? — баронесса ухватила Горевого за руку. — Это же черт знает где! Дотуда и летом-то не доплыть. Все-таки не прежний мальчик. Тем более в бурлящей, холодной воде. Да даже если и доплыть. Ведь тьма кромешная. Пройдут мимо в десяти метрах и не заметят!.. Я запрещаю это безумие. Пожалуйста, Сережа. Это самоубийство. Горевой упрямо освободил руку. — Это шанс. Разглядев тревогу на лице баронессы, шутливо приободрился: — И потом я выполняю боевой приказ, — обеспечить сохранность женщин и детей. А другого пути не вижу… Ему показалось, что баронесса плачет. — Полно, сударыня, вы забываете, что перед вами лучший пловец Балтфлота. Так что — вперед за орденами! Он подмигнул с непривычной развязностью. — Серёжа, милый! — баронесса потянулась обнять Горевого. Шальной разрыв совсем близко заставил ее испуганно пригнуться. Когда она подняла голову, то услышала всплеск от нырнувшего тела.

Разведчики в беспорядке залегли за развороченным садом среди беспрерывных разрывов, порхающих яблоневых лепестков вперемешку с птичьим пухом, — снаряд угодил в сарай со сваленными подушками. Многие лежали прямо в свежих воронках. Отстреливались короткими очередями. Больше чтоб отвлечь на себя огонь танков. И тут же переползали, не давая пристреляться.

В одной из воронок залегли старшина Галушкин и Карпенко. После очередного разрыва справа послышался вскрик.

Карпенко выглянул:

— Еще одного накрыло! И Захар не возвращается. Вызвался в пекло, дурень! Лишь бы гонор показать.

— Почитай, половину уж за просто так выбили! — выкрикнул Галушкин, вне себя от отчаяния. — Эх, гранат бы противотанковых. Всех бы в темноте пожгли! Он в бессильной ненависти принялся колотить кулаками о землю. — Может, пора отползать? — нервно предложил Карпенко.

— Я тебе! Лежи хрюслом вниз. Приказ капитана был?

— Так где ж он, капитан-то?..

— Говорено вам, детишек калечных укрывает. Вот-вот вернется.

— Кого только застанет? — пробурчал Карпенко. — Ведь задарма выбивают. Вот и Захара, похоже!. Может, сползаю, погляжу, вдруг жив дурень. А?

Сверху на него свалился возвратившийся Захарчук. — Во, пожалуйста! — Карпенко фыркнул. — Кого б другого, а этому чего доспеется. — Вам где с Петраковым наблюдать велено? — Галушкин нахмурился.

— Нету Петракова. Башку как срезало, — Захарчук перевел дыхание. — Старшина! Тут такое дело. Я, когда подполз, вгляделся…Вроде, на танках звезды.

— Белены, что ль, объелся?! — встрепенулся Галушкин.

— Этот запросто, — подтвердил Карпенко. — Этому москалю со страха чего не привидится!

— Заткнись, пустомеля! — оборвал Галушкин. — Точно что видел? Он принялся нервно накручивать окуляры бинокля.

— Уж и так, и так. Да и по силуэтам если…Тридцатьчетверки…Вон в ту сторону, получше видно!

В воронку с бутылками зажигательной смеси ввалились Сашка и Будник.

— Нашли! Целёхонькие, — удовлетворенно объявил Сашка. — Сейчас угостим Гансов коктейлем Молотова. Отвыкли, поди! Так напомним.

Галушкин оторвал от глаз бинокль.

— Точно! Звезды, — подтвердил он. — Наши!

— Как это наши? С какого перепуга наши? — Сашка бросил возню с горючим. Выхватил у старшины бинокль. Пригляделся. — И впрямь, — мама дорогая! Так это тогда танкисты, что на Арконсе стоять должны. Перепились, что ли?

— Дорого им эта пьянка отольется! Первого же, кто под руку попадется, придушу! — Галушкин скинул гимнастерку, содрал с себя белую рубаху. Полез из воронки.

— Не пори горячку! — ухватил его за сапог Будник. — Здесь тебе не каптёрка. Надо бы посторожиться. Высунь сначала тряпку свою наружу. Мало ли?

— Э! Хватит. Отсторожился, — Галушкин вырвал ногу, выбрался на край воронки. Размахивая белой рубахой, побежал к танкам.

— Ребята! Стой! Свои! Прекратить стрельбу! По своим лупите!! Мы— советские! Разведка Арташова.

Короткая пулеметная очередь переломила старшину на бегу.

Оставшиеся в воронке ошарашенно переглянулись. — Переговорили, — констатировал Будник. — Всё, хлопцы! Шабаш, — он с чувством прихлопнул себя по ляжке. — Раз пошел такой перебор, отползаем и — растворяемся в дюнах. Давай, по одному, перебежками. — он подтолкнул Карпенко и Захарчука. Обернулся к Сашке, который как ни в чем ни бывало обустраивался для боя. — А ты что? — Без команды капитана не уйду! — коротко объявил Сашка. Карпенко и Захарчук, готовые выпрыгнуть из воронки, приостановились. — Да Арташова самого накрыло! — надрывно выкрикнул Будник. — Где он? Сорок минут, считай, прошло. А я жечь советские танки, чтоб потом под трибунал, не подписывался. И ждать, пока свои же под конец войны покрошат в капусту, не собираюсь. Ну?! Взрыв совсем рядом обрушил на них комья земли.