Остров. Обезьяна и сущность. Гений и богиня

– А какой смысл устраивать истерики? Они никак не изменят политическую ситуацию к лучшему, а вот на личностном уровне положение только ухудшится.

– Так раздавим его, затопчем! – снова в унисон выкрикнули дети, и доски пола задрожали под их подошвами. – Затопчем его!

– Не надо думать, – продолжила миссис Нарайан, – что мы обучаем детей только подобным танцам. Перенаправить энергию, накопленную как следствие недобрых чувств, безусловно, очень важно. Но в той же степени необходимо воспитывать положительные качества, найти для них и позитивных знаний экспрессивный выход. Через экспрессивное движение, экспрессивный жест. Если бы вы посетили нас вчера, то застали бы нашего приглашенного мастера танца, и я смогла бы показать вам, как он учит детей своим приемам. Но, увы, не сегодня. В следующий раз мы ждем его теперь только во вторник.

– Каким же танцам обучает он?

Миссис Нарайан попыталась описать их. Никаких прыжков, никаких резких движений ногами в воздухе. Ступни никогда не отрываются от пола. Только работа телом в сочетании с движениями коленей и бедер. А вся экспрессия выражается с помощью рук, кистей и пальцев, шеи и головы, лица, но прежде всего – глаз. Движения от плеч вверх и вниз – движения, исполненные не только внутренней красоты, но и несущие заряд мощной символики. Мысль, облеченная в ритуал и стилизованный жест. Все тело трансформируется в иероглиф, а затем – в сочетание иероглифов, в модуляции, имеющие то один смысл, то другой, как поэма или музыкальное произведение. Движения мышц воспроизводят движения в Сознании, совершается переход от многих Сущностей к полновесной и вездесущей Единой Сущности. Это как медитация в движении, – подытожила она. – Это метафизика Махаяны, но выраженная не в словах, а через символы жеста и действия.

Они вышли из зала через другую дверь и повернули налево вдоль короткого коридора.

– Что у нас с вами дальше? – спросил Уилл.

– Четвертый класс начальной ступени, – ответила миссис Нарайан. – Они проходят основы практической психологии.

Она открыла зеленую дверь.

– Так что теперь вы знаете, – услышал Уилл знакомый голос. – Никто не обязан чувствовать боли. Вы внушили себе, что булавка не причинит вам боль, – и больно не было.

Они вошли в класс, где увидели Сузилу Макфэйл, казавшуюся необычайно высокой в окружении группы маленьких смуглых созданий, – пухленьких или худышек. Она улыбнулась вошедшим, указала им на два свободных стула в углу комнаты и снова повернулась к детям.

– Никто не обязан чувствовать боли, если не хочет этого, – повторила она. – Но только никогда не забывайте: боль всегда означает какую-то проблему. Значит, что-то не так. Вы научились отключать болевые ощущения, но не делайте этого бездумно, никогда не отключайте боли, не выяснив сначала, что послужило ее источником. И если боль сильная или вам не понятна ее причина, расскажите о ней маме, учителю, любому взрослому члену вашего Клуба взаимного приятия. И только потом избавьте себя от неприятных ощущений. Отключите боль, твердо зная, что если необходимо принять какие-то меры, то они будут приняты. Понимаете? А теперь, – сказала она, ответив на все возникшие у детей вопросы, – давайте сыграем в игру на воображение. Закройте глаза и вообразите, что смотрите на ту бедную одноногую майну, которая каждый день прилетает к нам в школу, чтобы ее здесь покормили. Вы видите ее?

Конечно, они все ее видели. Одноногая майна явно была их старым другом.

– Постарайтесь увидеть ее так же отчетливо, как видели сегодня во время обеда. Но только не надо смотреть слишком пристально, не надо делать над собой усилий. Просто наблюдайте за воображаемым видением, а потом постарайтесь перевести взгляд – от клюва до хвоста, от ее ярких круглых глаз на единственную оранжевую ногу.

– Я могу даже слышать ее, – сказала одна маленькая девочка. – Она говорит «Каруна, каруна».

– А вот и неправда! – возмутился другой ребенок. – Она говорит «Внимание».

– Она говорит и то и другое, – заверила их Сузила. – И быть может, много других слов тоже. А сейчас мы вообразим себе нечто более невероятное. Представим себе, что видим двух одноногих птиц майна. Трех одноногих птиц. Четырех одноногих майн. Вы видите их всех?

Они видели.

– Четыре одноногих майны стоят по четырем углам квадрата, а пятая располагается в центре. А теперь пусть они поменяют цвет. Они стали белыми. Пять белых майн с желтыми головками, у каждой только по одной оранжевой лапке. А сейчас их головки стали голубыми. Ярко-голубыми, а оперение превратилось в розовое. Пять розовых птиц с голубыми головками. И они продолжают изменяться. Теперь они фиолетовые. Пять фиолетовых птиц с белыми головками, и у каждой одна бледно-зеленая нога. Но, боже мой, что же это происходит! Их уже не пять, а десять. Нет, двадцать, пятьдесят, сто. Их сотни и сотни. Вы можете их видеть?

Некоторые ученики могли, причем без особого труда, а для тех, кому это оказалось не под силу, Сузила упростила задачу.