Остров обреченных

– Это мерзавцы, Бастианна. Может, когда-нибудь мне удастся узнать, что это было за судно. И тогда я прикажу схватить этих подонков и всех до одного вздернуть на реях. Причем сделать это здесь, на рейде Острова Обреченных, на виду у могилы Роя, сосны-креста и нашего с тобой жертвенника.

35

…На рассвете Маргрет присоединила к своему поясу ножны с мечом Роя, вложила в ножны поменьше абордажный тесак, взяла аркебузу, забросила за спину самодельный лук и колчан с пятью стрелами.

Бастианна молча следила за ее приготовлениями, не решаясь не то что отговаривать ее от охоты, но даже спросить, куда именно она идет.

– Арбалет остается вам, Бастианна. Как им пользоваться, вы знаете.

– Но я… Может, мне тоже?

– На вашем попечении герцог Рой-Младший, хижина и огонь, – перешла Маргрет на «вы».

– Только, ради Бога, берегите себя, Маргрет.

– Чтобы я последний раз слышала подобное напутствие, – жестко остепенила ее норд-герцогиня. Теперь она вела себя, как настоящий охотник, воин, как воинственная амазонка.

– Я ухожу в Козью долину. Если до заката не вернусь, искать меня не нужно. Это бессмысленно. Лучше берегите Роя- Младшего, поддерживайте огонь в хижине да маяк на жертвеннике.

– На какое-то время хватило бы рыбы, Маргрет. Вы очень устали, надо бы дня два отдохнуть.

С того момента, когда капитан судна, которое вполне могло спасти их, струсил, в отношениях их произошел перелом: теперь Маргрет обращалась к ней только на «вы», официальным тоном, как и надлежало обращаться госпоже к своей гувернантке. И Бастианна тоже уже не решалась обращаться к ней, как раньше, на «ты». И вообще, не столько смерть Роя, сколько появление здесь три дня назад судна и трусость его моряков, каким-то образом резко повлияли на все поведение Маргрет. Она не сломилась, не впала в отчаяние, наоборот, в поведении ее появилась твердость и спокойствие, граничащие с холодным высокомерием.

Маргрет очень жестко и вовремя осознала, что теперь она – кормилица и защитница самой себя, своего сына и служанки; что все, что до сих пор возлагалось на мужчину, Роя д’Альби, отныне ей придется возлагать на себя. Но дело не только в этом. Бастианне казалось, что, если Маргрет и должна была перейти к этой роли, то лишь через состояние отчаяния, безысходности, внутреннего напряжения всех своих сил; и была удивлена, увидев, что ничего подобного не происходит. Маргрет не растерялась, не огрубела в своей безысходности и цинизме до обреченной островитянки, а повела себя именно так, как и должна была проявить себя в такой ситуации обреченная, но волевая, знающая себе цену, сумевшая сохранить свое достоинство, аристократка. Которая и на эшафот восходит с высоко поднятой головой, вскинутым подбородком и холодным, снисходительно-презрительным по отношению к палачам своим, взглядом. И Бастианна поняла, что в ситуации, в которую они все трое попали сейчас, такое решение Маргрет является единственно правильным; как поняла и то, что обязана помочь герцогине де Роберваль утвердиться в этом состоянии души и духа. Тем более, что после смерти Роя герцогиня по-настоящему ощутила себя еще и полноправной владелицей острова, его губернатором, его властелином.

– Вы запомнили, Бастианна? – молвила герцогиня, уже отдаляясь от хижины. – Если не вернусь, заботьтесь о сыне, пропитании и костре, надеясь, что и среди этих мерзавцев полупиратов-полурыбаков в конце концов найдется кто-то, кто осмелится пристать к берегам даже такого сатанинского острова, как этот.

Пройдя мимо водопада, герцогиня преодолела Тропу Смерти над морской бездной и вскоре оказалась в Козьей долине. Значительно поредевшее стадо коз разбилось на две группы. Одна паслась недалеко от перевала, другая – вблизи Скалы- Храма. Маргрет знала, насколько осторожны и пугливы эти животные, поэтому старалась подойти к роще у Храма с той стороны, с которой ее не мог видеть вожак. На подходе к роще козел все же заметил ее, но, вместо того чтобы, как всегда, подать сигнал к бегству, воинственно наставил крутые рога и пошел на охотника. Он словно бы понял, что перед ним всего лишь самка. С которой можно справиться.

Маргрет сняла с плеча аркебузу, но знала, что попасть в него вот так, в лоб, будет очень трудно, а промах может стоить ей жизни; козел попросту снесет ее мощным ударом, после которого ей вряд ли удастся оправиться.