Остров. Остаться людьми. Тетралогия (СИ)

«Главное, чтобы не было полицейских… Сам джип на парковке подозрения не вызовет, но дырка в стекле… Надо было дать ему сотню евро… Жену он потерял с ребенком… Я ему почти не поверил. Но он и правда стал кричать ее имя… Что может делать русский оборванец с женой и ребенком в Булонском лесу в это время? А может, жена проститутка? Тогда понятно… Многие из нас, уезжая от этого, прирастают к этому здесь…»

Джип стоял там, где он его оставил. Главное, чтобы был жив водитель.

Левша нашел его там, где оставил: на переднем сиденье, с разбитой головой.

Он посмотрел в ветровое стекло. «Мазерати» Дебуа стоял напротив, фары его были включены.

«Ажаны проезжали мимо этих машин несколько раз, но потому и не заметили отверстия в стекле, что свет фар размывает стекло…»

– Очнись, негодяй. – Взяв водителя за шиворот, Левша встряхнул его, как мешок.

Тот застонал.

– Куда вы ее отвезли?

Водитель открыл глаза и рыбьим, бессмысленным взглядом посмотрел на Левшу.

– Куда вы отвезли жену Дебуа?

Через несколько секунд, не дождавшись ответа, Левша повернул ключ в замке зажигания и утопил прикуриватель в гнезде.

– Скажи, куда вы отвезли Мари?

Собеседник по-бычьи сопел, и было непонятно, в прострации он или пытается хранить верность хозяину. Выяснить можно было только одним способом.

В панели щелкнуло, и прикуриватель выскочил из гнезда.

Вынув его, Левша убедился в том, что торец ядовито-малинового цвета, и прижал этот торец к шее водителя. Тот, радуя Левшу, зарычал, стиснув зубы, и брызнул слюной.

– Соображаешь, сука.

В машине завоняло сгоревшим мясом.

Левша ухватил шею водителя пальцами, как куренка, и снова вставил прикуриватель в гнездо.

– Где она?..

Человек Дебуа пришел в себя – это можно было понять и без доктора. И сейчас соображает – Левша готов был поклясться в этом, – как испортить жизнь своему палачу.

– Не выйдет, приятель, не выйдет… – со зловещей улыбкой прошептал Левша.

Щелчок.

Прикуриватель горел у лица водителя, как глазок в ад.

– Я, без сомнения, выжгу тебе сейчас глаз, если не скажешь, где жена Дебуа.

– Монтрей…

– Что – Монтрей, козел?

– Монтрей… там свалка… слева от разрисованной граффити стены….

– Ну?!

– Она там, под стеной…

Свет померк в глазах Левши. Схватив бойца Дебуа за волосы, он изо всех сил ударил его головой по дверной стойке так, что осыпалось стекло.

Он дошел до «Мазерати», шатаясь от усталости. А потом рухнул на капот и зарыдал.

Нужно было уезжать. Сейчас. Без промедления. Но он никак не мог себя заставить сделать это.

Уже потом, мчась в Монтрей, он со страхом вспоминал те мгновения. Случайность – полицейский патруль, которые проезжают мимо парковки с этой стороны каждые пять минут, – и он пропал.

Он вогнал машину в окраинный район Парижа, как поезд в тоннель. Свалку он нашел сразу. И стену, искусно раскрашенную местными наркоманами в психоделические расцветки, тоже увидел, не тратя сил на поиски…

Выйдя из машины, он подошел к стене. Свет фар бил прямо ему в спину.

– Эй, дружок, ты чего здесь делаешь? – развязный голосок, принадлежащий явно негру, и явно не одинокому.

Разглядывая землю под ногами, участок ее, тот, что посвежее, он вынул из-за пояса «беретту», направил в сторону прозвучавшего вопроса и трижды нажал на спуск. Грохот пуль по кирпичной кладке едва не заглушил вопль: «Псих, хорош стрелять, псих, мы уходим!..»

Опустившись на колени, он стал рыть землю руками…

Потом, вонзая пистолет стволом, разрывал, уже в отчаянии…

Когда руки его коснулись тела, лицо Левши перекосила судорога.

Он рыл, раня руки осколками бутылок, рыл как собака, как отчаявшийся найти золото Флинта и теперь сошедший с ума кладоискатель…

Она была завернута в какую-то холстину. Подняв Мари на руки, Левша понес ее к машине.

Через два часа, держа сдавленный окурок грязными пальцами со сломанными ногтями, он говорил дорого одетому человеку, который ежеминутно оглядывался, переживая, что их увидят вместе:

– Она должна лежать на этом кладбище. Священник не нужен, я устрою это до момента похорон.

– Имя? Как написать ее имя?

– Мари… Мари. Напишите просто: Мари. Но пусть мрамор памятника будет белым.

Человек молчал.

Левша понял. Сунул руку в карман, вынул пачку евро. В кармане оставались еще два билета до Гаваны на его имя и имя Мари. Один был лишним.

– Здесь сорок тысяч. Этого хватит?

– Вполне.

Три дня Левша ждал, когда раздастся звонок. Три дня он заходил в кафе на Монмартре, пил виски и оглушительно молчал. И вот звонок прозвучал.

Он в последний раз вошел в кафе, ему нужно было оказаться там, чтобы расстаться с воспоминаниями. Заказал виски трижды и не торопясь выпил. Теперь спешить некуда.