Остров, поделенный насилием

 — Ой-ой, как нехорошо! Я сейчас же расскажу Люку и он вам устроит самый настоящий «рай» на острове! — из дома показалась красивая девушка, единственная, на мой взгляд, выглядевшая цивилизованно. Она имела густые светлые волосы, которые доходили ей до поясницы. На лице было достаточно косметики, что, наверное, и делало её красивой. Сама она была стройная, одетая в строгий костюм белого цвета. В её руках и на поясе не было оружия. Я бы на её месте только с ним и ходила.

Бандит тут же высунул руку и закрыл клетку.

 — Мы просто проверяли её здоровье, мало ли вдруг она…

 — Но вот беда, мой друг, это моя задача! Не лезь, куда не надо, иначе поплатишься, — она сложила руки на груди, смерив их грозным взглядом. Они поспешно удалились. Девушка тем временем подошла к клетке и, сев рядом, просунула руку между прутьев.

— Привет, милая, меня зовут Джульетта. А тебя?

Часть

Люк, гордый, как лев, стоял напротив женщины, мужчины и ребенка. Я читала в глазах всех троих ужас, хотя ребенок почти не осознавал, что происходит. Женщина дрожала, а мужчина чего-то ожидал. Больше всего сочувствовала я мальчику. Вероятно, он привык к мирной жизни и совсем не знал боль. Настоящую боль. Этот мальчик был ещё слишком юн, чтобы понимать все ужасы жизни. Но теперь… Теперь ему придется их понять.

 — Итак, милые мои, сегодня мы немного повеселимся. Кто будет себя резать добровольно, показывая мне свою плоть в истинном её облике?

Я заметила удивление людей и удивилась сама. Он, что, больной? Вряд ли люди будут добровольно бить себя и калечить. Он по настоящему безумен, если спрашивает подобное.

 — Отпусти нас, подонок! Тебя найдут власти… За нами хватятся! — провозгласила женщина. Но Люк ответил ей приятным, переливчатым смехом.

— Да ну? Неужели? Не думаю, что Джек сюда привез даму, которую будет разыскивать хотя бы один человек. Я ставлю на то, что ты даже не работаешь, — он полез в карман черных шорт и достал оттуда инструмент, который блеснул на солнце своим острием. Нож. Он протянул его женщине. — Возьми.

Но она брать не стала. Она стояла в ожидании, сжимая руки в кулаки, а потом, резко выхватив нож, кинулась на Люка, но мужчина это предвидел и уклонился от атаки, а затем нанес удар ей с кулака и она с визгом упала.

— Ну-ну, хочешь меня убить? О, прелесть моя, я не дурак, чтобы подставлять себя под удар. Поставьте её на ноги, она крадет мое терпение, — Люк возвышался над ней, приняв грозный вид и сверкая глазами.

Сзади женщины стал один из людей Люка и поднял её на ноги. Люди Люка были почти везде и некоторые из них просто стояли, другие держали туристов, что в ужасе смотрели на происходящее. Я перевела взгляд снова на дрожащую женщину. Она уже не сопротивлялась и горько рыдала. Ребенок стал тоже рыдать, хотя его никто не трогал. Он боялся. Я втянула воздух, чувствуя этот страх, разлившийся в воздухе. Все становится хуже и хуже. Я не могла смотреть в заплаканные глаза ребенка. Это было выше моих сил. Атмосфера давила, воздух казался таким тяжелым… Таким режущим. Казалось, еще мгновение и нас всех расплющет, оставив кровавое мессиво с раздробленными костями.

Что Люк творит? Насколько надо быть аморальным, чтобы это делать? Ладно делать, но получать от этого удовольствие? Как так можно?

 — Ты…ты…отпусти хотя бы ребенка! — умоляла она, сотрясаясь в диком рыдании. Мужчина, который стоял рядом, тоже нервничал, однако он не подавал голоса и не пытался помочь. Он был молодым, где-то лет двадцать с чем-то. Но разве он не может вмешаться? Чего ему это стоит? Неужели он не хочет спасти хотя бы ребенка? Нынешние мужчины такие трусливые…

 — В этом и вся суть. Разве нет? Ты бы смогла взять нож и начать резать мужчину, стоящего рядом? Нет? Ну вот, а так сможешь, — он схватил ребенка и прижал его к своему телу, а затем вытащил ещё один нож и приставил лезвие к горлу маленького. Я сидела в клетке, не в силах пошевелиться. Что он творит?! Неужели они не видят?! И эта Джульетта… Она говорит, что все будет хорошо. А ведь я вижу, что будет далеко не хорошо. Хоть Джульетта и излучала всемирное добро, но я ей не верила. Разве может добрый и хороший человек позволить мучить людей? Она могла спасти их всех, она могла увести их от смерти. А что делает она? Совершенно ничего. Неужели можно быть такой лицемерной? Или она попросту печётся о своей шкуре? Хотя, судя по тому, как бандиты боялись, что она раскажет Люку о посягании на его «собственность», то есть меня, она не боялась за себя, точно знала, что ей ничего не будет. Что за чертовщина твориться на этом острове?

Женщина дернулась от страха, а мужчина остался таким же спокойным как и раньше. Страх парализовал его. Мужчина, кажется, перестал даже моргать

 — Если ты не убьешь мужчину, то я перережу твоему ребенку горло. Если же убьешь, то оставлю его в живых, — пообещал мужчина, чуть улыбнувшись.