Остров потерянных детей

– Вряд ли мать станет снова им пользоваться. У нас с Ток есть свой. Жаль, что в таком прекрасном доме никто не живет. К тому же нас просто задушили налоги. Лишние деньги еще никому не мешали. – Ронда согласно кивнула. – Кстати, о деньгах, ты уже что-нибудь придумала с работой?

– Боже, ты говоришь совсем как мой отец! – простонала Ронда.

– Возможно, он прав, – заметил Питер.

– Да, знаю. Он прав. Вы оба правы… – Ронда помолчала. – Питер, можно спросить у тебя кое-что?

– Что именно?

– Почему ты решил взять отгул, чтобы отправиться в поход? Ну, в тот день, когда похитили Эрни?

Питер чуть раздраженно вздохнул.

– Не знаю, Ронни. Наверное, решил, что мне полезно побыть одному. Поэтому я взял поесть, надел походные ботинки и отправился к Пушечному хребту. Что в этом такого?

Ронда закусила губу.

– По-моему, ты говорил, что был возле пруда Сойера. Когда Ток и Сьюзи отправились на твои поиски, твоего пикапа на стоянке у начала тропы, ведущей к Пушечному хребту, не было.

– Я имел в виду, – раздраженно сказал Питер, – что я уже почти отправился к Пушечному хребту, а затем, в последнюю минуту, передумал. Господи, неужели человек не может действовать спонтанно?

Интересно, что сказал бы Питер, спроси она его о ключах, найденных ею на кладбище? Ключи эти сейчас лежали в кармане ее джинсов, и, пока Питер валялся на ее кровати, Ронда сунула руку в карман и погладила кроличью лапку. Как-нибудь в другой раз, решила Ронда.

Питер снова положил голову на подушку и коротко вздохнул. Затем нахмурился.

– Что это? – спросил Питер и, перевернувшись, сунул руку под подушку. Он извлек из-под нее молоток-гвоздодер с потертой деревянной рукояткой и щербатым, покрытым черной краской бойком.

Питер посмотрел на него так же, как на рисунок Ронды и открытки Лиззи, – с растерянным прищуром. Он повертел молоток в руке, как будто первый раз в жизни видел такую штуковину. Как будто сам он не механик, а пришелец из другой галактики.

Ронда испуганно отпрянула назад, но, вспомнив, покраснела. Когда же она заговорила, объяснение ей самой показалось надуманным.

– Ах, это! – Она нервно рассмеялась и отвернулась. – Э-э-э… прошлой ночью мне приснился дурной сон… после того кошмарного сна с подводной лодкой. А он… – Она кивком указала на молоток, – дал мне чувство безопасности. И знаешь, сработало. Зная, что эта штука у меня под рукой, я снова уснула.

Питер покрутил в руках старый молоток, попробовал его на вес. Затем посмотрел на нее. Она отлично знала этот взгляд. Его бедная, достойная жалости Ронда.

Питер встал с кровати и, захватив с собой молоток, вышел в коридор. Ронда увидела, как он положил его на прежнее место, в ящик кухонного стола.

– Хочешь совет? – сказал Питер, выходя из кухни и поворачиваясь, чтобы уйти. – Лучше рисуй фрукты. Натюрморты. Будешь крепче спать.

Ронда стояла в дверях спальни, глядя, как закрывается входная дверь в ее квартиру. Было слышно, как Питер спускается по лестнице. Затем Ронда услышала, как взревел мотор его пикапа, слишком громко и быстро; как взвизгнули шины. Питер был не любитель долгих прощаний.

Ронда повернулась и с расстояния посмотрела на рисунок над кроватью. Ей было жаль девочек, угодивших в ловушку подводной лодки. Она вглядывалась в призрачные лица, кружившиеся в танце внутри субмарины. А самое крупное лицо, самое жестокое, довлевшее над подводной лодкой, глядя на девочек и злобно им подмигивая, – или это только ее воображение? – было как две капли воды похоже на лицо Питера.

30 июня 1993 года

– Я копил деньги на этот автомобиль все время, пока учился в средней школе, – сказал ей Клем.

Они сидели бок о бок в брошенном кабриолете Клема рядом со сценой. Автомобиль был превращен в пиратский корабль. Как и положено пиратскому кораблю, у него имелся настоящий пиратский флаг с черепом и скрещенными костями, трепетавший на шесте, привязанный к середине переднего сиденья. Клем сидел за рулем, вертя его тремя пальцами правой руки.

Ронде подумалось, что у тела свои воспоминания; и Клем, положив руку на руль, почувствовал все свои пальцы, совсем как тем летом после окончания школы, когда он, опустив верх, разъезжал по дорогам.

– «Импала A61». Настоящая классика. Когда я купил ее, это была сущая развалюха. Мы с Дэниэлом работали по ночам и по выходным, восстанавливая ее. Говорю тебе, Ронни, когда мы закончили, это было просто загляденье. Я был горд, как черт, этой своей машиной.

Ронда кивнула и порылась в отделении для перчаток. Обычно ей нравилось слушать рассказы отца о его прошлом. Взгляд его становился мечтательным, а сам он как будто переносился куда-то далеко. Порой казалось, что он вообще забывал о ее существовании. Это наполняло ее странной гордостью; как будто в прошлом отца имелось тайное окошко, и Ронда была единственной, кто мог в него заглянуть. Ее мать была не очень разговорчивой. Она предпочитала читать дочери книжки: волшебные сказки о благородных принцах и прекрасных девах, что не сильно отличалось от любовных романов, которыми зачитывалась она сама.