Остров Пряностей

И, наконец, аж облизнувшись, перешёл к главному блюду. Статья была не как про «подвиг» — там на целый разворот. Тут поскромнее, с многозначительным названием «Награда Герою». И, кстати, писал её, похоже, не Ган: очень уж знакомое построение фраз, да и вообще… Ну впрочем, ладно.

Статья превозносила щедрость Корифея и губернатора, не прикопаться. Мол, так и так, за схватку с гигантским змеем и спасения какого-то кораблика Гордость Лидари героический дружинник получил пятнадцать аргентумов в награду. Очень дальновидно со стороны Корифея, поскольку денег на обзаведение знакомому дружиннику-видому не хватало на аренду жилья. Слава дальновидному и думающему о своих людях Корифею!

— Бу-га-га-га-га! — радостно заржал я, аж повалившись на кровать. — Точно — Лиса. Молодец, девка! Надо… хотя посмотрим, — не стал я сгоряча принимать какие-то решения о дальнейших возможных взаимоотношениях.

Но вышло реально щщщщикарно: я в статье восхваляю «щедрость и предусмотрительность Корифея и назначенного им губернатора», Лисья Прада делает то же самое… А по факту — смачный такой, мощный плевок прямо в козлинскую корифейскую рожу, перед всеми владеющими. Вот теперь пусть оттирается от последствий своих мерзких деяний в мой адрес.

И на следующий день, вечерком, Ган передал мне личное письмецо именно от Лисы. Последнее было выполнено по всем мыслимым и немыслимым правилам вежливости, но сочилось сарказмом и претензией: что ж ты, Михайло, рожа твоя мохнатая, мне такого жареного материала не давал? У тебя, сволочи такой, совесть-то есть? Вернёшься — поговорим!

Последнее было выполнено в виде «с надеждой жду вашего возвращения и продолжения и развития интереснейших бесед с вами, Михайло Потапыч», но обещание стервозных претензий прям проглядывало сквозь строчки. А вообще — сама виновата, блин! С праздника у Казни я эту рыжую не видел… Правда, и не искал, надо признать. Но я — видом, и вообще на службе. А она — репортёр, так что сама виновата! Хотя… ну поговорим, куда я денусь. В моих планах на Золотой Лисья Правда играет не последнюю роль, да и сама Лиса… Но, впрочем, вернусь — будем смотреть по обстоятельствам.

И вот, по окончании недели на «обзаведение», я направил на рассвете аркубулюса к губернаторскому особняку. Стражники на входе препятствий не чинили — видимо, им всё-таки дали указания. А вот дальше началось такое, от чего я скалился и ликовал, не скрываясь. А именно, меня встретил высокий, тощий владетель очень чопорного, практически «дворецкого» вида.

— Приветствую, почтенный видом, — протянул этот остроносый тип, судя по ощущениям — териантроп-дикобраз или что-то такое.

Вряд ли ёж, хотя чёрт знает — тотемные духи могли вырасти из травоядного, в процессе развития обзоводясь когтищщами, клычищами, но не утрачивая рогов и копыт. Ну и размеры у них относительны: саблезубая белка Скур гарантирует это.

В общем, от типа, помимо всего прочего, ощущалась почти физическая «колючесть».

«Прямо как ты, только ты противнее», — откомментировал Потап. — «Есть этого — не надо!» — вынес он экспертное заключение.

Видимо, отошёл от праведного возмездия….

«Покараю!!!» — раздалось от мохнатой задницы.

— Сам виноват: получил за то, что пинался не по делу, И ржал, как конь! — отрезал я.

В ответ раздалось раздражённо-гневное сопение и традиционный рявк: «Я — спать!!!»

— Я — сенешаль губернаторского особняка, Обеден Эрестис, направлен встретить вас, почтенный видом, и поставить в известность, что дела службы великому Корифею не позволяют уважаемому губернатору принять вас. Извольте обождать тут, — указал он на кушетки у стенки, — а я через миг доставлю вам распоряжение губернатора.

— Письменные, уважаемый, — уточнил я, плюхаясь на кушетку, борясь с довольной лыбой.

— Я передам вашу просьбу губернатору…

— Это не просьба, уважаемый, — отрезал я. — Я — не посыльный губернатора, а дружинник Корифея. Если назначенный Корифеем временный командир НАСТОЛЬКО занят — то пусть передаёт письменные указания, с подписью и печатью. В противном случае, не имея уверенности, что назначенный Корифеем старший отдал соответствующее распоряжение, я их просто не буду исполнять, — просветил я дикообраза.

— Я вас понял, почтенный и передам ваши аргументы. Но, возможно, подготовка письменных распоряжений займёт несколько больше времени.

— Видом сидит, служба идёт, — равнодушно пожал я плечами.

И еле дождался момента, как дикобразий дворецкий скрылся, перестав бороться с довольной лыбой: очевидно, Корифей ознакомился со статьями. И… немножко огорчился, уж чёрт знает, с чего. Ну и поделился своим огорчением с сынулькой-оболтусом, поскольку первопричиной этот оболтус и был. И получил наш петушок такой мощный сеанс церебрального секса, что теперь видеть меня не может, в самом прямом смысле слова.

Ну а я — не в обиде. Мне на его засранское рыло пялиться тоже особого удовольствия не доставляет. Но хорошо-о-о, довольно потянулся я, звякая холодильными артефактами на груди.