Остров пропавших деревьев

– Это таверна. – (У Дефне округлились, а затем сузились глаза.) – Я знаю, что ты собираешься сказать, и все же послушай. В течение дня там практически никого не бывает. Посетители начинают собираться лишь на закате. А до вечера только персонал. Но даже и по вечерам мы можем встречаться в задней комнате и уходить через кухню. Что куда безопаснее, чем просто шататься по улицам. В любом случае в таверне каждый живет своей жизнью.

Дефне прикусила нижнюю губу, прокручивая идею в голове.

– А что за таверна такая?

– «Счастливая смоковница».

– Ой! – Лицо Дефне сразу просветлело. – Никогда там не была, но очень много о ней слышала.

– Моя мама каждую неделю поставляет туда продукты. А я привожу им джем из плодов рожкового дерева и мелидзанаки глико[6].

Дефне улыбнулась. Ей было известно, что Костас очень близок со своей мамой и нежно ее любит.

– Ты знаешь хозяина?

– Заведением владеют двое парней. Очень милые люди, хотя и полные противоположности. Один ужасно говорливый. Вечно рассказывает всякие байки и травит анекдоты. Второй – тихоня. Нужно время, чтобы узнать его получше.

Дефне кивнула, хотя и слушала вполуха. Все мучившие ее страхи разом отступили. Она вздохнула с облегчением, почувствовав прилив храбрости, и прикоснулась к губам любимого, слегка обветренным, потрескавшимся на солнце. Должно быть, он, как и она сама, постоянно кусает их.

– С чего ты взял, что они нам помогут? – спросила Дефне.

– Что-то подсказывает мне, что они не откажут. Я уже давно наблюдаю за этими ребятами. Они честные трудяги и не суют нос в чужие дела. Прикинь, они встречают самых разных людей и никогда ни о ком не сплетничают. И мне это в них очень нравится.

– Прекрасно. Давай попробуем, – согласилась Дефне. – Но если ничего не получится, придется поискать другой выход.

Костас улыбнулся, по его жилам разлилось невероятное облегчение. И хотя он никогда не признавался Дефне, он жутко боялся, что в один прекрасный день она предложит расстаться, пока ситуация не вышла из-под контроля, поскольку встречаться стало слишком опасно, а сохранять конспирацию практически невозможно. Всякий раз, чувствуя этот страх, он заталкивал его в темные глубины души, где хранил самые тяжелые, горькие мысли. И воспоминания о своем отце.

Фиговое дерево

Прежде чем мы встретимся в таверне, я должна рассказать вам еще кое-что о себе и своей родине.

Я пришла в этот мир в 1878 году, когда султан Абдул-Хамид II, сидя на своем позолоченном троне, заключил секретное соглашение с королевой Викторией, сидевшей на своем позолоченном троне в Лондоне. Османская империя согласилась передать управление нашим островом Британской империи в обмен на помощь в отражении российской агрессии. В тот же год британский премьер-министр Бенджамин Дизраэли назвал мою родину «ключом к Западной Азии» и добавил, что «цель этого – не Средиземноморье, а Индия». Остров, не имевший, однако, особой экономической ценности в глазах Дизраэли, был идеально расположен в центре весьма прибыльных торговых путей.

Несколько недель спустя над Никосией уже развевался британский флаг. После Первой мировой войны, в ходе которой Британская империя и Османская империя были противниками, англичане аннексировали Кипр, который стал, таким образом, колонией Короны.

Я хорошо помню день прибытия британских войск, утомленных и мучимых жаждой после долгого путешествия, а также немного смущенных тем, кто именно населяет их новую колонию. Англичане, сами островитяне в душе, не смогли до конца умом постичь наш остров. Мы им казались то обескураживающе привычными взгляду, то до странного экзотичными восточными людьми.

В судьбоносный день сэр Гарнет Вулзли, первый верховный комиссар, появился на наших берегах с большим контингентом солдат в плотной военной форме: форменных брюках и красном шерстяном кителе. Термометр показывал 110 градусов по Фаренгейту. Солдаты разбили лагерь в Ларнаке на берегу соленого озера, их однослойные круглые палатки плохо защищали от палящего солнца. Уже позже в письмах к жене Вулзли жаловался: «Было крайне недальновидно посылать сюда британские полки в жаркую погоду». Но что расстраивало его больше всего, так это засушливый ландшафт. «А где леса, которыми, как мы думали, покрыт Кипр?»

Хороший вопрос, согласились мы, деревья. Жизнь нас не баловала. Стаи саранчи слишком долго разоряли остров. Густые черные тучи, пожиравшие все зеленое. Леса были истреблены: расчищены под виноградники и пахотные земли, пущены на топливо, а кое-где и намеренно уничтожены в бесконечных вендеттах. В нашем исчезновении виноваты постоянные лесозаготовки, многочисленные лесные пожары и банальное невежество, не говоря уже о вопиющем пренебрежении со стороны предыдущей администрации. И наконец, войны, от которых мы натерпелись за многие века. Завоеватели с Востока, завоеватели с запада: хетты, египтяне, финикийцы, ассирийцы, греки, персы, македонцы, римляне, византийцы, арабы, франки, генуэзцы, венецианцы, османы, турки, англичане…