Остров прощенных

Назавтра я, проснувшись, умылась и причесалась кое-как, закрыла дверь на два оборота ключа и понесла его Рите.

Поразмыслив дорогой о ближайших планах, решила, что вполне можно убить несколько часов у подруги. Однако у нее не осталась, обнаружив полусонного в небрежно запахнутом халате Ритиного супруга (хотя приглашения последовали). От нее я отправилась на автостоянку, чтобы еще один денек покоротать в машине. Необходимо было чем-то заполнить долгие часы дня, и я провела их в другом городе, сначала в кинотеатре, откуда ушла в середине фильма, затем в безлюдном кафе, купив перед этим пару журналов. О редакции думать совсем не хотелось, тем более что для творческой работы ни физической, ни моральной возможности у меня не было.

Вечером, припарковав машину в наиболее безопасной части сквера, я много курила и много думала. Не случись подобного со мной, возможно, я так и не распознала бы истинной значимости того, что имела, не научилась бы дорожить этой ценностью, не ощутила бы, что была по-настоящему счастлива. В моей памяти постоянно возникали глаза мужа, исполненные боли. Продремав лишь половину ночи, я проснулась от холода и шума. Встревоженными птицами бились о стекло крупные редкие капли. Ветер стенал. В просветах полоскающейся листвы темнела равнодушная монументальность спящего города.

Дрожа от озноба, я долго искала ключи от зажигания. Они забились в чехольную складку. Наконец, стартер вздрогнул, капризно заворчал холодный двигатель. Набравшись решимости, я выскользнула в дождливую ночь и раскрыла багажник, надеясь отыскать что-нибудь из одежды. Мне повезло. На дне я обнаружила куртку мужа и, схватив ее, юркнула в салон. С нетерпеливостью забралась в мягкий кожаный “вигвам”, разулась и поджала под себя ноги. Вдруг притихла, затаила дыхание… В груди больно качнулось сердце, волнуя слезную заводь… Что это? До слабости знакомый запах. Его запах…

Так пахнут безмятежные ночи. Так пахнет оберег от одиночества. Так пахнет то, без чего я не смогу дальше жить. Так пахнет счастье.

Не жалейте меня. Я не стою ни вашей, ни своей жалости. Ах, нет, жалейте, жалейте меня, ведь это единственное, что останется мне!

Предрассветное время я провела без сна, вдыхая слабый аромат потерянных ценностей и разделяя тягостное одиночество ночи. Впрочем, ночь не могла разглядеть моих слез сквозь стекло, влажное от ее собственных… Больше никаких, никаких подруг! С их ничтожными ценностями, с их ничего не стоящими приоритетами! Как я могла окружить себя ненастоящими женщинами, брать с них пример? Где мой ум? Где мое воспитание? Как я могла стать одной из них?

В ранний час, когда дворники еще не начали властвовать над сонным молчанием улиц, я беззвучно подъехала к дому. Тяжело выбравшись из теплого салона, пискнула “сигналкой”, тщательно проверила замки. Напоследок бросила несмелый взгляд на судьбоносные окна. Мне вдруг показалось, что занавеска слабо качнулась, скрывая чье-то присутствие. Еще секунды и еще вглядывалась я с замирающим сердцем в надежде, что движение повторится. Но нет…

Две вещи я желала больше всего в это утро: увидеть людей, которых видела прежде каждый день и ощутить блаженную свежесть душа. О втором, скорее всего, придется пока забыть. А ради первого я оккупировала недавно отстроенный жилой дом напротив детского сада, благо один из подъездов не успел еще “забронироваться” металлической дверью. Покрепче обнявшись с курткой мужа, предалась ожиданию… Время, однако, приближалось к восьми, и параллельно ему росло мое волнение. Тревожные мысли роем закружили в голове. А что если Алиса заболела? Пожалуйста, только не это! И вдруг сердце подпрыгнуло.

Он шел очень быстро, почти бежал.

Опаздывал. Алиса примостилась у него на руках, обняв за шею. На головке забавно торчали несимметрично завязанные банты. Красные к зеленому платью. Я улыбнулась сквозь слезы. Я должна выйти к мужу, отдаться на его справедливый суд. Иначе никак. Нет, не сейчас. Он спешит и, конечно, не станет ничего слушать. Я почувствовала облегчение от внезапно найденного оправдания, но тут же упрекнула себя за ничего не решающую легкость.

Проводив мужа глазами по обратной дороге, я нервно стала теребить сумку в поисках сигарет. Через пару затяжек ощутила жуткую тошноту. Не хватало только заново нажить дурную привычку и проблему долгого избавления от нее. Затушив окурок, я спустилась на улицу. Купила в гастрономе булочку, два глазированных сырка и сок, после чего отправилась в сквер, где долго и медленно завтракала, обманывая время.