Остров Русь 2, или Принцесса Леокады

— Вот именно, — гневно глянула на дверь камеры принцесса. — Но так было до благотворного влияния Леокады на их культуру. Уже давно этот конкурс из грубого и глупого зрелища превратился в соревнование во всех видах искусств. Это самое демократическое состязание художников на свете, в котором может принять участие любой желающий. Леокада с радостью включилась в эту игру. Время от времени спонтанно проводятся и «внеочередные» «Клизмы». Вот и сегодня представитель Соло на Леокаде сообщил мне, что через два дня стартует такая внеочередная «Рваная клизма».

Принцесса смолкла.

— Здорово! — прошептал Стас со скрытой издевкой. А потом добавил: — А мы-то здесь при чем? Зачем ты нам про эту клизму рассказала?

— Ах да! — встрепенулась принцесса. — Главное-то я вам и забыла сказать! Если участник по каким-то причинам находится в тюрьме, выиграв конкурс, он освобождается из-под стражи. Таков исконный обычай злувов, и Леокада его ратифицировала.

— Очень похожая ситуация случилась в пятнадцатом веке с земным поэтом Франсуа Вийоном, — сообщил Кубатай. — Приговоренный к повешению, он был амнистирован как победитель в поэтическом состязании в Блуа. По условиям сонет должен был начинаться строчкой «От жажды умираю над ручьем». Это придумал Карл I, герцог Орлеанский, по случаю того, что в его замке пересох колодец. Кстати, и сам герцог был поэтом и написал сто тридцать одну балладу. Ранее, в 1415 году, после битвы при Азенкуре герцог попал в английский плен и провел в лондонской тюрьме двадцать пять лет. Возможно, потому он и отнесся с пониманием к сложной ситуации Вийона. Победивший поэт-убийца был освобожден, но изгнан из Парижа. Впоследствии он писал стихи на воровском жаргоне и умер при неизвестных обстоятельствах.

Леокадия слушала его, не перебивая, затаив дыхание и чуть приоткрыв рот. Кубатай смолк, и пауза затянулась.

— Закрой рот, — тихо сказал Стас. — Он уже все сказал.

— Да! — встрепенулась принцесса. — Действительно, простите, заслушалась. Как замечательно, что среди вас наконец-то появился умный и эрудированный человек. Теперь, зная о том, что и в вашей истории имели место подобные факты, я спокойна за то, что вы все поняли. Но обратите внимание еще раз, как жесток ваш мир: поэзия и убийство, сострадание и война… Все это так переплетено у вас. Убийцу отпускают за красивое стихотворение. Дикость!

— У нас это было полтысячи лет назад, — заметил Стас. — А у вас происходит прямо сейчас.

Принцесса пропустила его наезд мимо ушей и сказала:

— Мне осталось лишь добавить, что арбитром «Клизмы» в этот раз выступает благородный злув Хру'Нестор, один из троих участников давешнего турнира, а тема, которую он установил, звучит так: «Два в одном». И последнее. Это мой личный совет. Номер может быть групповым, синтетическим. Если он победит, из-под стражи будет освобождена вся команда его создателей.

— А судьи кто?! — крикнул Смолянин как-то очень классически.

— Народ, — отозвалась Леокадия. — Решение принимается абсолютным большинством. Но… Я постараюсь как-то посодействовать… У нас ведь тоже есть оппозиция, есть недовольные и моей политикой, и вашим арестом, есть желающие мне насолить… Я сумею это использовать. Короче, готовьтесь. Сообщите, что вам нужно для победы, и вам будет предоставлено все без ограничений.

— Пулемет «Максим», — тихо пробормотал Стас.

— Что-что?

— Ничего, — буркнул Стас.

— Ну и замечательно.

Она хотела уже уходить, но один из Олдей, не Первый, курчавый, не Второй, рыжебородый, а другой, лысоватый и улыбчивый, впервые подал признаки жизни:

— Принцесса, вы не сказали о праве народа, — вкрадчиво сказал он.

Все-таки полезно иметь советников.

— Ах да! — спохватилась Леокадия. — Действительно. Согласно прецедентному праву, которым регламентирована жизнь принцессы, если она еще не замужем, народ вправе требовать от нее сочетаться браком с победителем «Клизмы». — Сказав это, она бросила томный взгляд на дверь, за которой был заперт Кубатай. — И отказаться она не может. Так вышла замуж моя прабабушка и была счастлива до конца своих дней.

— А он может? — раздался из-за двери робкий голос Кубатая.

— Что может?

— Отказаться?

— Он может, — отозвалась принцесса. — Если он, конечно, конченый идиот и ему безразлична судьба его планеты.

— А если победит команда? — поинтересовался я.

Леокадия искательно глянула на советников.

— Народ вправе выбрать из нее фаворита, — сообщил еще один, самый симпатичный, чернобровый Олдь, который, по-моему, даже был женщиной.

— Ну и законы… — пробормотал Стас.

— Множеством этих поправок народ в лице парламента уже много веков борется за ограничение королевской власти, — пояснила Леокадия. — Практически каждая последующая правительница, добиваясь каких-то поблажек для себя, дает повод парламенту вписать еще несколько подобных пунктов… И жизнь каждой последующей принцессы оказывается втиснута во все более и более узкие рамки. Но иногда это даже помогает.

— Как корсет помогает сохранять и без того замечательную фигуру, — не удержался от сравнения Кубатай.

— О да, мой джигит! — воскликнула Леокадия и порывисто покинула тюрьму.