Остров Русь 2, или Принцесса Леокады

— И кто это? А, понятно. Инопланетяне, — сказал я скептически.

— «Голоса Вселенной» начитался, — констатировал Стас и вздохнул. — Я не знаю, кто это… — и вдруг, шлепнув ладошкой по столу, он воскликнул: — Зато я знаю, кто нам сможет это сказать!

— Кто?

— Леокадия, Костя! Надо ехать в Москву и искать ее!

Стас забегал по комнате, бормоча:

— Подожди, подожди, подожди…

Когда на него нападает вот такая бешеная лихорадочность, его лучше не трогать. Он схватил телефон и набрал 09.

— Алле! Девушка! Мне нужно срочно позвонить в Москву, в «Останкино»! Да-да, телецентр! Куда? В приемную генерального директора, конечно!

Я понял ход его мыслей. Действительно, по Первому Леокадию крутят непрерывно.

— Да, я знаю, знаю, что не даете. Но мне очень, очень надо… Ну, пожалуйста! Ну, девушка! Если не дадите, мне будет очень-очень плохо… — В его голосе послышались надрывные нотки… — Хорошо, хорошо, я подожду!

Он прикрыл трубку ладошкой и скомандовал:

— Бумажку и ручку! — потом добавил: — Все-таки есть кое-какие плюсы в том, что люди стали добренькими. Хрен бы она раньше мне стала этот номер искать… Да?! — вернулся он к разговору с трубкой. — Да, записываю!

— На! — сунул он мне в нос трубу и бумажку. — Звони генеральному. Его фамилия Эрнестов. Я про него передачу видел, как он свою карьеру на телевидении начинал. — Стас говорил, пока я послушно набирал код Москвы и номер. — Носильщиком. Они с другом в две смены работали — один заносилыциком, другой выносильщиком, потом наоборот…

— Алле?! Слушаю вас? — раздался в трубке предельно приветливый женский голос, и я показал Стасу, чтобы он заткнулся.

— Я хочу поговорить с Эрнестовым.

— К сожалению, он в командировке, но я могу соединить вас с его заместителем Хемингуэевым. Как вас представить?

— Э-э… — замялся я. — А можно без представления?

— Конечно!

Я прямо зрительно представил себе ее ослепительную улыбку.

— Это я по привычке спросила. Шеф будет счастлив поговорить с вами и без всякого представления.

В трубке заиграла музычка.

— Эрнестова нет, — сказал я Стасу, прикрыв трубку, — есть какой-то Хемингуэев…

— Вот-вот, — закивал Стас, — вот с ним они по очереди и работали…

Музычка прервалась, и в трубке раздался хрипловатый мужской голос:

— Да-да?

— Здравствуйте, — сказал я, слегка смутившись и снова затыкая Стаса. — Простите, пожалуйста, я звоню издалека… Скажите, как мне найти певицу Леокадию?

— Леокадию… Леокадию… — повторил голос. И вдруг заговорил быстро и горячо: — Всякий бы хотел знать! Мы ее и сами мечтали к рукам прибрать! У нее ж популярность бешеная, Зефирова отдыхает! Рейтинг просто невыносимый. Золотая жила. Но никто не знает, где ее искать.

— Как же так? — удивился я. — Она же по всем каналам выступает!

— Так ведь не живьем! Это все клипы! Концертов она не дает, а ролики на все канаты приходят неизвестно откуда. И за непрерывную ротацию бабки перечисляются просто чумовые! Чумовые!!!

Стас прав, в подобрении есть и плюсы. Фиг бы он со мной так раньше откровенничал. Скорее всего вообще бы разговаривать не стал.

— А от кого они перечисляются? — поинтересовался я.

— В том-то и дело, что никто не знает от кого. Но по секрету вам скажу, всем известно, что ведет ее продюсер Перескоков.

— Дайте мне его телефон, — попросил я.

— Чей? — холодно отозвался Хемингуэев. Я почувствовал, что сделал что-то не так, но все равно пояснил:

— Продюсера Перескокова.

— Что-то мне не хочется, — с поразительной для добренького честностью признался телевизионщик. — У меня-то не получилось найти Леокадию, вдруг у вас получится…

— Я сказал, дайте телефон! — потребован я более настойчиво. — Дайте!

— Не дам.

— Дайте, или я что-нибудь с собой сделаю!

— Ладно, ладно, пишите!

И он продиктовал.

По следующему номеру снова звонил Стас. Разговор с Перескоковым был подозрительно коротким. Стас что-то записал и отключился.

— Не человек, кремень, — сказал он. — Вот адрес. Разговаривать о Леокадии он будет только при личной встрече.

Еще десять минут сидения на телефоне помогли нам выяснить, что авиаперевозки ввиду их высокой рискованности отменены, но поезда пока еще ходят. И московский рейс отправлялся через пятьдесят минут. Если мы сядем на него, то в столице будем завтра утром.

— Надо ехать! — воскликнул Стас. — А то и поезда отменят!

Сборы заняли ровно три минуты. Маме мы позвонили уже по пути на вокзал. Наш отъезд ее, похоже, ничуть не удивил и не огорчил.

Времени на покупку билетов у нас не было, но в пустом вагоне никто нас о них и не спросил. До отправления было еще несколько минут, а наш вагон был первый от головы состава, и Стас заявил:

— Костя, что-то у меня душа не на месте! Вдруг машинист добренький, мы тогда три дня ехать будем, а потом еще и не доедем… — говоря это, он уже выбрался обратно на перрон и побежал вдоль локомотива.

— Постой! — крикнул я, но куда там, он уже лез по лестнице в кабину. Вот он постучал, распахнулась дверца, и здоровенный детина-машинист рявкнул:

— Чего тебе?!

— Про-про-простите, — перепугался Стас, — а мы по расписанию поедем или как?

Нецензурные выражения в ответе машиниста я буду, как это делают по телевизору, «запикивать»: