Остров Русь (сборник)

Послесловие, из которого любознательный читатель узнает, что веселее быль делать сказкой, чем сказку – былью, а читатель пытливый – мораль извлечь может

Ан нет. Проплакавшись, Иван-дурак тяжело вздохнул и с ненавистью посмотрел на свою пухлую черную руку. Негр! Негр! И никуда от этого не деться. Кончилась Русь-матушка, и кончил ее он, вот этими самыми пухлыми черными ручками.

Всхлипнув, Иван утер слезу, посмотрел на мудреца. Тот понимающе кивнул и продолжил успокаивающе:

– Что тебе сказать, негр… Точнее – афрорусич, или черный русский. По опыту забытых цивилизаций прошлого предположу, что эти названия для тебя будут менее обидными.

– Менее, – вздохнул Иван-дурак. – А все равно – тяжко…

– Не кручинься, афрорусич Иван-дурак. Русь ваша все равно останется, будет тут заповедник фольклорный, как и раньше. Наедут мудрецы, такие же, как и я.

Кубатай вдруг замолчал. И в голове Ивана мелькнул луч света… то есть надежды.

– Кубатай-Кубатай, – вкрадчиво сказал он. – Как обидно, что Русь для всех мудрецов станет открыта. Так бы ты в памяти народной остался, былины бы о тебе слагали, богатыри твоим именем клялись… А теперь? Кто, кроме нас, тебя вспомнит? Кто песенку споет?

– Я за славой не гонюсь, – сухо ответил Кубатай. – Былины, подумаешь… Я в пяти рассказах да двух повестях героем выступаю. Прямо так и написано, черным по белому: «Кубатай – герой». Обо мне, может, еще оперу напишут. Роман, может быть…

Манарбит вскинул голову и пристально посмотрел на Кубатая. Спросил:

– Звал, генерал-сержант?

– Нет.

– Значит, почудилось… Эх, конец Руси великой пришел. Да и я теперь долго не протяну. С моими черными делами да на нынешней чистой совести…

– Чтой-то вы заладили – черные, черные! – завопил Иван. – Черным по белому, черные дела… Намекаете?

– Пошла этническая напряженность, – опасливо ежась, сказал Смолянин. – Вначале они негров прищучат, потом…

– Не мешай! – оборвал его мудрец. – Кубатай думать будет!

И он погрузился в процесс мыслительной деятельности. Вначале неглубоко, а потом и с головой. Минут пять длилось молчание, потом Кубатай изрек:

– Не могу не признать, что разрушение транслятора не пошло на благо человечеству. Полностью отметаю личные корыстные мотивы в этом решении. Полностью! Иван, былины обо мне петь будут?

– Будут, будут, – затрепетал Иван.

– Хорошо. Отметаю личные мотивы! Предлагаю восстановить транслятор!

– А как же задание? – пискнул Смолянин.

– А как же сережки Василисины? – грустно спросил Иван. – Даром я с Кащеем бился?

– Насчет задания… Мы здесь, Смолянинчик, в отпуске. И лезть голым энтузиазмом на кладенец, то есть на муми-бластер, не обязаны. Ты думаешь, Кейсеролл тебе премию выплатит?

– А как же?!

– С каких денег? Если остров Русь обратно в Мадагаскар превратится, нам живо ассигнования срежут. Только и останется, что со сфинксами на Венере воевать да по небу… по космосу за машинами времени гоняться.

– Восстанавливаем магию! – завопил Смолянин. – Я задарма работать не привык!

– Хорошо. Теперь о сережках. Думаю, умелые руки Манарбита и мои дельные советы позволят изготовить точную копию сережек из подручных материалов – латуни, стекла, олова.

– Это нам раз плюнуть, – оживился Смолянин. – Если что – золотом подсоблю!

– Отлично, – кивнул мудрец. – Что, решено?

– Решено, – кивнул Манарбит. – Нравится мне бессмертным быть, мелкие пакости учинять да с богатырями ссориться. Делаем новые сережки!

– Учти, мы тебя вначале в цепи закуем, а уж потом транслятор включим, – предупредил Иван. – А то ты и нам пакость учинишь.

Манарбит подумал, но махнул рукой:

– Ладно. Один фиг бессмертным стану. Рано или поздно кто-нибудь меня сдуру освободит. То-то смеху будет!

И началось делание великое. Кубатай давал советы, Иван бегал за требуемыми материалами и раздувал огонь в горне, Смолянин перековывал золотые яйца на серьги, а Манарбит придирчиво оценивал конечный продукт. Это у него получалось лучше всего. Работали все весело, с охоткой. Между делом Смолянин похвастался, что им с Кубатаем уже не впервой мир спасать. Заинтригованный Иван полюбопытствовал:

– Так что, были у вас уже схватки великие?

– Ну схватки не схватки, а потужиться пришлось, – сказал честный толмач. – Из прошлого далекого, из века двадцатого, прилетели к нам два пацана вредных…

– Пацанов не обижай, – хмуро сказал Кубатай, разминая эфесом сабли осколок золотой скорлупы.

– Ладно, – согласился Смолянин. – Не буду. Так вот, пацанов этих надо было в прошлое вернуть, а иначе б весь наш мир погиб!

– Почему? – вежливо спросил Манарбит.

– А потомок кого-то из них знаменитым ученым стал. Не будь пацанов, он бы не родился и наш мир – тю-тю! – радостно сообщил Смолянин.

Кубатай поднял на них тяжелый взгляд и сказал:

– Что-то ты разболтался, младший майор! Секреты разглашаешь!

И работа закипела вновь. Не прошло и часу, как в руках Кубатая оказалась пара фальшивых сережек. Точь-в-точь как настоящие, не придерешься!