Остров Сахалин

Разумеется, сейчас тут никаких детей не было, лишь взрослые. Да и улиц как таковых тоже не было, прежнее геометрическое совершенство разрушилось, и все стало кое-как, без плана, системы и смысла. Сам пруд находился в некотором углублении, вокруг которого располагалась плотно утрамбованная земля, задирающаяся кверху; через эту землю проступали остатки многочисленных бетонных зданий, на этой земле стояли самодельные вышки с трибунами, несколько старых кранов с подвешенными на тросах балконами; а некоторые из зрителей запаслись ходулями разной степени высоты. Продвинуться через толпу не получалось, однако ко мне практически сразу подскочил некий расписанный китаец, предложивший услуги гида и место на третьем этаже сохранившегося пятиэтажного дома; цена оказалась невелика, и я решила не упускать возможность посмотреть на мордование сверху.

Китаец проводил нас к разрушенному дому, и мы заняли место в маленькой комнате с ободранными обоями, на которых раньше сияли звезды. Стены, где было окно, не существовало, ее вынесли целиком, так что наши кресла располагались на самом обрыве; Ерш улыбнулся и совершенно неожиданно для меня приблизился к краю, сел на бетон и свесил ноги; я села все-таки в кресло.

Отсюда открывался исключительный вид. На поверхности треугольного озера плавали черные шары, много шаров, меж ними желтели две надувные платформы, пока пустые, без негров.

Солнце сместилось, и я вдруг увидела, что озеро фиолетового цвета, я спросила у сопровождающего нас китайца, что это означает. Он ответил, что этому явлению есть две серьезные причины: во-первых, фиолетовый – любимый цвет господина Цзина, солидного человека, владеющего многим в этом городе; во-вторых, озеро пресное – и это тоже одна из особенностей Южного – такого открытого водоема с пресной водой на Южном Сахалине больше нет, фиолетовый же цвет вода имеет от яда, который в ней растворен. Вода хоть и пресная, но для употребления совершенно негодная, в противном случае озеро давно бы вычерпали. Кстати, самоубийцы Южного не ищут для своего исхода каких-то оригинальностей, как это частенько принято на склонном к выкрутасам севере, они просто пьют воду из озера, после чего встречают первые рассветные лучи и околевают на парапете.

Кроме неестественного цвета озера приводило в замешательство и расстояние до берега открытых надувных платформ, весьма немалое. Я задумалась: каким же образом на таком расстоянии должно осуществляться мордование? Неужели из рогаток или самострелов? И где, собственно, сами негры?

Китаец пояснил, что никто пользоваться рогатками не станет – это неприлично, а любые виды самострелов запрещены. Но в целом я права: мордование в Южном отличается от подобных фестивалей в других населенных пунктах, имеет свои традиции, свое неповторимое и узнаваемое лицо. Жители города не жалеют средств и усилий для праздников, всегда подходят к ним основательно, а не абы как, в частности, недалеко за городом есть особая ферма, на которой разводятся негры специально для подобных мероприятий, так что Южный может смело похвастаться тем, что негры здесь всегда в достаточном количестве, а иногда и в избытке. Кстати, некоторые каторжные, вышедшие в состояние свободных поселенцев, любят потешить себя и частными мордованиями; к этому развлечению постепенно пристрастилась и китайская компрадорская элита.

Это гид произнес с отвратительным сладострастием.

И тут же добавил, что сегодня стоит ожидать необычайно интересного зрелища, поскольку в честь праздника один негр убьет другого до смерти.

Я поинтересовалась, как в этом участвует публика, китаец ответил, что публика подбадривает бьющихся и делает ставки, варварский обычай саморучно кидаться в негров штырями, камнями и экскрементами здесь, в Южном, давно изжит, мордование, таким образом, возложено на самих мордуемых, что гораздо более цивилизованно и гигиенично.

Послышался ржавый звук, ударила струя пара, загремело железо, и по узкоколейке вокруг озера двинулся небольшой паровоз, снабженный тремя вагонами и открытой платформой, на платформе сидели разряженные в непривычно яркие платья дамы, кто находился в вагонах, видно не было, поскольку окна забирались плотными шторами. Китаец пояснил, что в вагонах располагаются самые дорогие места, для людей, которые состоятельны и могут позволить себе приватность.

Достаток жителей Южного действительно высок – содержать в городе изрядный водоем, да еще окруженный железнодорожной веткой, не имеющей никакого экономического значения, то есть, по сути, являющийся роскошью, мог, пожалуй, только он. Южный был богат и избыточен, как богаты и избыточны любые столицы, пусть даже и столица каторжного Сахалина, однако я ничуть не пожалела, что оказалась здесь уже на обратном пути, сумев увидеть и другую сторону острова.

Поезд остановился на берегу пруда, и действо началось.