Остров Сахалин

Я смотрела, как Ерш собирает камни и вдруг поднял голову, улыбнулся и помахал мне рукой.

Я отскочила от борта. Справа грязным оранжевым комом лежала полусдутая лодка, я, качаясь и хватаясь за леера, направлялась к ней. Там должны быть пиропатроны, думала я. В каждой лодке есть запасные пиропатроны, сейчас я подкачаю лодку, спущу ее за борт, Тацуо, иди к черту, провались, сгори, крысеныш, я сейчас, Артем, я…

Завыла сирена, я почувствовала, как «Каппа» прибавила ход, Тацуо исчез, а я стала разбираться с лодкой. Никто не мешал. Да еще сирена. Она запускалась через равные промежутки времени, где-то прямо над головой, так что от каждого звука что-то внутри болезненно сжималось и отдавалось сильной головной болью.

Лодка оказалась никуда не годная – по правому борту два баллона пропороты, и починить их можно было лишь вулканизацией, однако меня ничуть не смутило это обстоятельство, дно и левые баллоны оставались пригодны для плавания, и я не сомневалась, что сумею добраться на них до берега. Оставалось найти пиропатроны. Обычно они располагались на носу, в отдельном отсеке, но у этой лодки конструкция отличалась, во всяком случае, на носу пиропатронов я никак не могла обнаружить, а они должны тут быть, должны, так положено, на каждой лодке есть пиропатроны, а тут нет, какой-то гад взял и перепрятал, вор, безмозглое животное, зачем он это сделал, а еще бинокль этот мешает, болтается на шее, кто придумал делать такие тяжелые бинокли…

Кто-то потряс меня за плечо, Тацуо, испуганный Тацуо, нижняя губа оттопырилась от страха и сделалась похожей на хоботок, так что теперь это бормотанье разобрать было сложно, какое-то обезьянье прихлебывание. Как приятно видеть, что Тацуо боится, что с лица у него сошла самоуверенная улыбка, что он больше не радуется серебряным подковам на своих ботинках и не бахвалится пистолетом.

Тацуо замычал абсолютно непонятное и указал пальцем. Я посмотрела.

Там, справа от нас, к западу от нас, круто перекладывая галс, шел белый и остроносый, как чайка, корабль со знакомым силуэтом, он уходил от острова на максимальной скорости, вытягивая кормой в воздух воду, которая превращалась в пар, и из этого пара поднималась в небо высокая радуга, точно «Энола» работала на солнечном двигателе.

Тацуо завизжал и снова указал пальцем. «Энола», несущая радугу.

Наверное, тогда я и поняла, что именно хотел сказать Тацуо.

Я наконец поняла, зачем здесь «Энола».

Но это ничего не меняло, я оттолкнула Тацуо и вернулась к лодке. Я спущу эту проклятую лодку. Я успею, «Каппа» не отошла слишком далеко…

Тацуо, наглая бестолковая крыса, попытался ухватить меня за локоть, но я ударила его биноклем, разбила ему зубы, а зачем он завел себе такой тяжелый бинокль? Но он не отстал, схватил меня за руки, подло схватил, вывернул локти, а я с удовольствием ударила его головой в разбитое лицо. Помощник капитана не отступал, на помощь к нему подоспел раненый лейтенант, и они стали держать меня вдвоем. А я рвалась, не стесняясь, ругала их последними словами, пиналась, царапалась и кусалась, а справа над морем всходила высокая радуга.

Снова заревела сирена, теперь она взрыкивала беспрерывно, рявкала, выла, кричала. Лейтенант, что пришел на помощь Тацуо, неожиданно отпустил меня и упал на палубу, но Тацуо не отпускал, держал и орал что-то в ухо, брызгая слюной и кровью мне в лицо.

«Энола» набирала ход и была различима над водой только по сияющему облаку, в полумиле от миноносца шли киты, косатки, стая – несколько взрослых и китовая шпана, они все торопились от берега, как и мы.

«Каппа» ревела, корпус дрожал, Тацуо вцепился в меня клещом и орал:

– Ложись! Ложись! Ложись!!!

Все остальные уже лежали лицом вниз, закрыв головы руками, свернувшись, на палубе, вжавшись в нее, вцепившись ногтями. Потому что они понимали.

– Ложись!

А я смотрела. Бинокль разбился о голову Тацуо, но я видела и без него. Снова мыс Крильон со скалой и пожарами и черный песок. Артем смотрел на меня, я это знала. Ерш махал мне руками. «Энолу» окутал кипящий пар, через секунду из него вырвались и унеслись в зенит белые острые стрелы.

– Падай! – булькнул Тацуо. – Падай!

Он упал и как все остальные зажал голову руками, а я смотрела в небо.

Оно было прозрачно и сине, дым от горящего Крильона не успел добраться до самого верха и смешаться с синевой, и ракетные следы подпирали небо оплывающими оловянными карандашами, а еще через секунду мыс Крильон встретился с огнем.

Я закричала. Наверняка кричала, кричала так, что потом не могла говорить надорванными связками. А может, я не хотела говорить, думаю, что так.