Остров Сердце

В боевой группе было семнадцать человек. Пятеро из них уже много часов активно работали под водой. Они разблокировали тоннель и в несколько заходов подтащили к месту предполагаемого штурма необходимое снаряжение.

Точка погружения отряда боевых пловцов находилась в плавнях с западной стороны острова, где основное русло превращалось в бескрайнее мелководье, состоящее из узких проток между бесчисленными клочками суши, обманчиво зовущими рыбаков причалить и ступить на берег, которого на самом деле не было, поскольку торчащие, казалось, из земли деревья в действительности росли из глубокой воды. А рядом еще хуже: камышовые заросли. Тут можно шагнуть с лодки вроде бы на травку, да и уйти с головой в камышовую паутину. Только знающий человек мог отыскать среди лотосовых полей и островов-обманок пятачок земли, чтобы твердо поставить на нее ногу, не опасаясь оказаться в воде – где по пояс, а где и с головой.

Вот на таком "пятачке" и расположилась команда перед решающим погружением.

Михалев взглянул на огромные наручные часы и тихо скомандовал:

– Через пять минут стартуем!…Приготовиться к погружению!

Крепкие мужики деловито ощупали амуницию, проверили запасы дыхательной смеси, осмотрели диковинные пистолеты, которые с десяти метров под водой прошивали человека насквозь, а звук при этом был такой же, как от выключателя в комнате.

Один из пловцов, облаченный в диковинный костюм, словно пошитый из крупной рыбьей чешуи, упаковывал в герметичный пакет непривычно большой автомат.

– Не подведет? – кивнул на оружие Михалев.

– Все проверил, командир! Классная машина! Пуля-то двенадцать миллиметров…

– Знаю! – прервал Михалев. – На бронежилете испытывал?

– Вместе с бронежилетом разнесет в клочья!

– Ну, давай! На вас двоих вся надежда!

– Сделаем, командир!

Пловцы шли под водой большим черным ромбом. В мутной волжской воде Михалев подчиненных не видел, да ему это было и ни к чему. Он столько раз водил своих бойцов в учебные и боевые атаки…

Когда-то это было впервые. Только что созданное подразделение боевых пловцов шло в турецких территориальных водах на штурм пассажирского судна, захваченного террористами. Он был тогда замыкающим, и боевой ромб, двигавшийся сначала на небольшой глубине, был отчетливо виден целиком в чистейшей средиземноморской воде. Потом, незадолго до атаки, пловцы ушли на глубину и Михалев, который прикрывал товарищей с тыла, смотрел, как строгая геометрическая фигура ломается и постепенно растворяется в колышущейся мгле…

Тогда погиб Юра Котик, первым из их отряда. Котик была его фамилия, но все считали, что прозвище. Оно действительно подходило к его повадкам: он очень пластично и немного лениво двигался, по-особому жмурился на солнце, казалось, что все вокруг ему безразлично – ровно до того момента, когда надо было совершить бросок на противника.

Капитан Котик участвовал во многих сухопутных операциях, из которых выходил целым и невредимым, а первая подводная стала для него роковой. Он был на острие атаки, в его задачу входило бесшумно снять часовых. Одного он достал чисто, а по второму промахнулся – прыжок не рассчитал. Тогда еще ни у кого не было нужного опыта атаки с воды…

В той же операции получил ранение и Михалев: осколок гранаты перебил ему лицевой нерв, после чего оба века левого глаза потеряли подвижность и навсегда застыли в положении, придающем глазу внимательно-равнодушное и застывшее выражение.

Очередную медкомиссию Михалев не прошел, но вмешательство замдиректора ФСБ, куратора "Альфы", помогло ему остаться в строю. И не зря: молодой лейтенант быстро вырос и в итоге возглавил боевую группу.

Ребята из группы гибли практически в каждой операции.

Говорят, что успешной считается только та из них, в которой обходится без жертв. Вранье! Гибнуть не должны заложники и мирные граждане. Если кто-то из спецназовцев погибал или получал ранение, но при этом не было пострадавших среди населения, операция считалась успешной. И наоборот: если все военные целы, а хотя бы одного заложника не уберегли, значит, спецназ сработал плохо!

Когда лейтенанта Михалева, мастера спорта по самбо, определили в группу боевых пловцов, его научили тому, что является абсолютно противоестественным для обычного человека, даже военного: идти на выстрел. Нормальный человек от выстрела прячется, а тут надо вызвать огонь на себя, чтобы увести его от других целей. При этом сделать все так, чтобы и тебя самого пуля не достала, иначе боевая задача может быть не выполнена.

Тренированный боец, абсолютно неуязвимый для противника в любой другой ситуации, тут осознанно подставляется под смертельный огонь для защиты других людей и своих товарищей. А когда осознанно идешь на выстрел, тут важно все – от счастливого случая до каких-то уникальных особенностей и личного мастерства.

Михалеву за годы службы приходилось делать это много раз, и ему везло – всего два пулевых равнения. Но каждый раз, когда приходилось посылать под огонь других, он мучился, понимая, что его решение может стоить жизни кому-то из его парней.