Остров Серых Волков (ЛП)

— Возьми свои слова назад, или я сбрею тебе брови, — говорит Эллиот, его мускулистое тело прижимает Чарли к полу.

— Меня будто бы растерзала горилла. Не то, чтобы меня когда-либо терзали гориллы. Или вообще растерзали. Или я видел горилл.

Чарли пытается оттолкнуть голову Гейба, но, в основном, он просто цепляется, как поваленный на землю жираф.

— Хорошо, я забираю слова обратно.

Гейб отпускает Чарли, проводит по своим взъерошенным каштановым волосам и с радостным вздохом падает на кровать, как будто признание Чарли его мужественности — единственная причина, по которой она реальна.

— Ты уже нашёл сокровище? — спрашивает Чарли Эллиота, распластавшись на полу. Пот приклеил его волосы к коже, и он убирает их тыльной стороной ладони.

Сейди всегда говорила, что Чарли был так же увлекателен, как и Уайлдвелд. Он делает такие вещи, для которых никто другой не достаточно храбр или достаточно глуп, и он делает их с бесстрашной беззаботностью, что заставляет его казаться больше, чем когда-либо будет весь Уайлдвелл. Когда он отправился на скалолазание во время грозы, Сейди решила, кто будет её единственной настоящей любовью.

Дело больше обстояло в том, что она умирала, и все знали, что Чарли тоже когда-нибудь вскоре умрёт. Это могло бы быть романтично, если бы ей не стало хуже до того, как Чарли разгадал конец своего существования.

Эллиот проводит пальцами по разрезанному квадрату в верхней части страницы.

— Ты когда-нибудь раньше видела этот символ?

Каждый раз, когда я закрываю глаза.

— Нет. Это может быть одна из тех древних букв, как те, что из времён Викингов?

— Руны. Вряд ли. Я хорошо знаком с руническим алфавитом.

И Сейди полагала, что этот парень может научить меня приключениям?

— Мать научила меня, когда пыталась перевести знаки на Звёздных камнях, которые оказались не рунами.

Его губы сжимаются, и на минуту Эллиот остаётся наедине со своими мыслями. Затем он переворачивает страницу.

— По любому, этот символ всё равно не входит в алфавит.

— Он может соотноситься с третьей строфой.

Я смотрю в потолок и вытягиваю стихотворение из своей памяти.

— Отправишься ты в путь,

Когда сойдутся звезды –

Их знак не даст свернуть,

Гляди и шествуй твёрдо.

Может быть, мы найдём знак на звёздном небе, и он укажет на сокровище.

— Нет, — Эллиот обрывает конец моего предложения. — Слишком просто соединить звёзды в эту форму. Мы можем найти дюжины квадратов с линиями по середине.

— Это созвездие, соответствующее знаку зодиака, — говорит Гейб. — Мы найдём нужное нам и будем использовать его для навигации.

— Навигация по звёздам так не работает. Звёзды могут сказать тебе, где ты, или в каком направлении ты движешься, но они не могут дать поэтапных инструкций для определения места, которое мы не знаем, и, — продолжает Эллиот, поворачиваясь к Гейбу, — откуда, чёрт возьми, ты знаешь о зодиакальных созвездиях?

— Что? Кира Джеймс любит составлять мой гороскоп. А я люблю…

— Следующая строфа, — заговариваю я, прежде чем комната наполнится большим количеством тестостерона, — нам нужно говорить о ней.

Эллиот разворачивает карту острова Серых Волков. Она взята из сувенирного магазина музея, поэтому появляется хруст, несвойственный древне выглядящей бумаге.

— Ищи, где солнца луч утрами жжёт песок,

Где океан ревуч, на берег льёт поток.

Это о пляже.

— Где вода самая бурная? — спрашиваю я.

— Два места, — говорит Эллиот. — До того, как компания Роллинс выкупила остров, ребёнок погиб, купаясь у утёсов на юго-востоке. Волна ударила его об скалы. Но на северо-западе есть небольшой пляж и ещё ряд утёсов с бурными волнами.

«Где океан ревуч на берег льёт поток.»

Эллиот смотрит на меня с чем-то вроде восхищения.

— В точку. Единственный причал на острове находится на юге, поэтому мы начнем с этих скал. Если это не приведёт к сокровищу, мы начнем заново и последуем по карте от северо-западных скал.

Чарли достаёт теннисный мячик из-под кровати Эллиота и бросает его об дверь.

— Вы ведь понимаете, что компания Роллинс всё ещё владеет островом, и это будет незаконное проникновение на чужую территорию.

— И тебя это беспокоит? — спрашивает Гейб со смехом. Он и Эллиот меняются взглядом, говорящим о том, что Чарли выжил из ума. Мне кажется, что это правильный вопрос.

Чарли закатывает глаза.

— Конечно же, нет. Но я не поеду.

Это приводит к тому, что Гейб и Эллиот устраивают минутную дискуссию, произносимую исключительно движениями глаз. Это кажется слишком интимным, и я прижимаюсь спиной к стене, пока не ощущаю себя немного невидимой.

Теннисный мяч вновь ударяется в дверь.

— Я вас слышу, — говорит Чарли.

— Мы и не говорим.

Гейб усмехается, но Чарли слишком занят бросками теннисного мяча об дверь, чтобы заметить это.

Без разницы. Даже ныряние с убийственного утеса не заманит меня в эту смертельную ловушку.

Мои брови удивленно поднимаются. Чарльз Ким ничего не боится.