Остров (СИ)

– Ладно. Кстати, пива кто хочет?

– Я хочу, – сказал Чира.

– Ну, и я буду, – сказал Титыч.

– Ирка, а ты? – спросил Чехов.

– Не, я позже, – сказала Королева.

– Лага?

Игорь мотнул головой.

– Понятно, Оленю пока не наливать, – сострил Чехов. – Из него еще травка не выветрилась.

Все засмеялись. Чехов встал с дивана, прошел к холодильнику, открыв дверцу, зашуршал пакетом.

– Чира!

Золотистая банка сверкнула в воздухе.

– Ё! – крикнул, пряча голову, Ляпа.

– Хоп! Принял, – Чира поймал банку в ладонь.

Он сразу потянул за ушко, вдавливая жестяной лепесток внутрь. Раздалось вкусное, пивное шипение. Чира сразу сделал глоток.

– Титыч!

Второй презент полетел в сторону дивана. Титыч торопливо бросил карты, но банка, удалившись о его руку, отскочила в сторону.

– Чехов, ты это… – сказал Титаренко, потирая предплечье. – Поосторожней.

Он поставил банку на стол.

– Голд фассл пилс, – прочитал Ляпа.

– Теплое еще, – сказал Чира.

– Какое есть.

Взяв еще две банки, Чехов забрался обратно на диван.

– Все. Я – все, – Рачкина, вернувшись, плюхнулась на свое место. – Можете начинать.

Чехов дал одну банку Королевой.

– Ну, Титыч, давай.

– Так все, колода готова, – сказал Титыч.

– Чира.

Чира сделал еще глоток и протянул пиво Рачкиной.

– Будешь?

– Чира, не время для телячьих нежностей, – сказал Чехов.

Рачкина покраснела, но банка все же перекочевала из рук в руки. Чира невозмутимо почесал шею и придвинулся к карточной колоде.

– Наверное, надо уже это прекращать, – сказал он, поджимая губы.

Через секунду под его пальцами самая верхняя карта слетела на стол «рубашкой» вниз. Хлоп! Чира по-тарзаньи, ухая, несколько раз стукнул себя кулаком в грудь. Король! Бубновый король! У-ха-ха!

– Все, – выдохнул Ляпа, и Игорь вновь почувствовал слабость в животе.

Король рядился восточным султаном в халате и тюрбане, смотрел надменно, с презрением и, видимо, не считал возможным обращать внимание на разворачивающуюся трагедию. Выскочил ведь какого-то хрена из колоды!

– Давай, Олень! – завопил, как дурной, Чехов. – Мы за тебя болеем!

– Я тоже, – сказала Ирка.

Игорь смутился.

– Так король. Не, я попробую, конечно…

– Все, всем тихо! – распорядился Чехов. – Ляпа – торжественную дробь.

Ляпа забарабанил ладонями по столешнице. Трум-трум, трум-трум. Чира фыркнул и скрестил руки. Тр-рум!

– Тяни, Лага, – сказал Титыч.

Игорь посмотрел на Королеву.

– Вытяни туза, – пожелала она.

– Но лучше короля, – сказал Чехов. – Чтобы держать марку.

– Нет, туза.

Ирка сделала руками несколько пассов, как заправский медиум или ворожея, призывая на Игоря удачу. Восхитительные глаза ее смеялись.

– Можно я тоже? – спросил Чира. И вскинул руки к потолку. – Шестерку! Шестерку!

– Даму! – отметилась Рачкина.

– Тише! – прикрикнул Чехов. – Во разорались. Олень сам знает, что вытягивать. Давай, Олень.

Игорь вздохнул и сдвинул несколько карт с колоды. Надо разминать лицо, зашевелились в голове мысли. По нему будут бить, надо разминать. А куда мы пойдем? Не в коридор же с трубами? Значит, наружу.

А вернется только один.

– Лага! Чего застыл? – спросил Чехов.

– Сейчас…

Игорь сдвинул еще десяток карт. Вот бы изображение верхней карты на мгновение проступило сквозь «рубашку». Хотя бы пятнышком с краю. Не было бы проблем. Ляпа, как нарочно, выдал еще одно трум-трум ладонями, сбивая с настроя. Чира щелкнул костяшками.

– Ладно.

Игорь прижал карту пальцем и спустил ее с колоды на стол.

– Наверное, надо перевернуть, – сказал Ляпа.

Словно, блин, открытие совершил! У одного – открытие, у другого – судьба. Перевернешь – и все. Чехов фыркнул.

– Ну, да, Олень, надо бы открыться.

– Да, понятно. Только я сначала сам посмотрю, – сказал Игорь.

– Так смотри.

– Смотрю.

Игорь резко смахнул карту к себе, прижал к груди, чтобы никто даже краем глаза не заметил, что там изображено. Впрочем, сам он уже понял, что «картинкой» там и не пахнет. Девятка или десятка. Жопа. На миг подумалось: надо разыграть радость, будто вытянул туза, и смешать карты. Или даже бежать. Да, бежать. Подкинуть карту – и деру. Ноги у него длиннее, кроссовки новые, фиг Чира его догонит. О Королевой, правда, придется забыть. О подвале. В школе все сразу станет известно. Кто трусов любит? Никто.

– Ладно, – сказал Игорь, – продул я.

Он сбросил карту. Десятка треф. Жопа, как и сказано.

– У-у-у! – разочаровано провыл Ляпа.

– Да, – сказал Чехов, – чуда не произошло.

Он вскрыл банку пива и подал его Игорю.

– Не, – мотнул головой тот.

– Зря, притупляет болевые ощущения.

– Может я его не больно, – сказал Чира и заулыбался.

Он стал вдруг Игорю ненавистен. Длинноносый, смуглый, с тонкими губами и колючими, злыми глазами.

– Зрителей не приглашаете? – спросил Чехов.

– Нет, – сказал Игорь.

– Так чего, пошли, выпендрежник?

Чира попытался схватить Игоря за шиворот, но тот сердито отмахнулся.

– Руки!

– Хорошо, – Чира подождал, пока противник встанет. – Пошли-пошли.

– Иду!