Остров (СИ)

– Я не зря сижу в журнальном киоске! – гордо сказал Лаголев. – «Плейбой», «Бурда моден» и «Огонек» – мои бессменные учителя.

– Эй! – воскликнул Игорь. – Мам! Это же ты спросила, а не я!

– Тебе завтра к семи? – спросила Натка, раскладывая постель.

Лаголев снял рубашку.

– Да, но я встану пораньше, – сказал он. – Минут сорок пешком, и я на рынке.

За окнами было темно. В комнате горел ночник, обозначая себя бледно-желтым пятном на стене. Белели подушки. Натка в ночнушке двигалась соблазнительным привидением.

– Возьмешь сосиску на завтрак? – спросила она.

Лаголев приспустил штаны.

– Объесть сына? Раньше мне такое никто не предлагал.

Натка рассмеялась.

– Ну хотя бы сделай себя яичницу. Там еще два яйца есть.

– Это намек? – спросил Лаголев, оставшись в темно-синих семейных трусах. Одна бровь его приподнялась в удивлении. – Сосиска и два яйца. Я в смущении.

Он прикрыл пах руками.

– А я думала, ты – лев, – сказала Натка.

– Я – лев! – подтвердил Лаголев.

Он убрал руки. Под ними обнаружилось, что ткань трусов спереди существенно натянулась. Вот что делают разговоры о завтраке!

– О!

– Тс-с-с, – прижал палец к губам Лаголев. – А то Игорь скажет, что он все слышит!

– А я плохо, но вижу.

– Мне приблизиться?

– Нет, Сашка, снимай уже трусы.

– Серьезно? А у тебя не случится так называемого событийного эффекта?

– А у тебя? – спросила Натка и приподняла сорочку к животу.

Под сорочкой у нее ничего не было. Лишь слегка темнел лобок.

– Е!

Лаголев икнул. Трусы полетели на пол. Поцелуй был долгим. Натка пахла шампунем и чуть-чуть зубной пастой. Сорочка только мешала и поэтому заслуженно отправилась в эротическое путешествие к дивану.

В субботние и воскресные дни рынок оживал рано. С грузовиков и рефрижераторов выкладывались на тележки мясо, рыба, овощи, фрукты и ягоды, сами же продавцы или их подручные раскатывали товары к лоткам, к столам и витринам, раскладывали пирамидками, рядами, горками, зелень сбрызгивали водой, помидоры, сливы, яблоки протирали тряпочками, чтоб блестели в свете высоких ламп. Выходные приносили основную выручку, поэтому старались подбирать помидорку к помидорке, огурец к огурцу, отщипывали и выбрасывали гнилые виноградины.

Даже открывались на час раньше, не в девять, как обычно, а в восемь. Все для покупателя, все для клиента.

Кярим Ахметович уже стоял у стола номер тридцать четыре, перебирал огурцы в выставленном ящике, качал головой. Вокруг происходило деловитое шевеление, стелились бумага и полотно, ставилась внаклон фанера, глухо постукивали на неровностях колеса тележек. Перекрикивались продавцы и птицы под фермами. Небольшие желтые дыни смотрели на бледных потрошенных кур, а те в свою очередь таращились на ранние иранские груши.

– Доброе утро, Кярим Ахметович.

Подойдя, Лаголев достал с полки под столом халат.

– А-а! Александр! – изобразил полнейшее радушие хозяин места. – Ты вовремя сегодня. Ай, молодец!

– Спасибо, – сказал Лаголев.

Взяв пластиковое ведерко, он сходил в туалет и набрал воды, затем несколько минут под пристальным взглядом Кярима Ахметовича оттирал прилавок от грязи и овощного сока. После острова все было легко.

Кярим Ахметович засопел. В сопении слышались недоумение и растерянность.

– Говорят, ты искал меня позавчера, – сказал он, торопливо отступив перед Лаголевым, закончившим с одной половиной стола и переместившимся на другую.

– Да, – ответил Лаголев.

Он сходил сменил воду и вновь принялся за прилавок.

– Дыру протрешь, Саша, – пошутил Кярим Ахметович.

– Я аккуратно.

– А зачем искал меня?

Лаголев выпрямился и улыбнулся.

– Вы же знаете, Кярим Ахметович.

– Саша, – прижал руку к груди владелец стола под номером тридцать четыре, – самому стыдно! Обнадежил человека, а денег нет, все деньги в обороте. Этому дай, тому дай, брат приехал – ему помоги, аренду плати, Тофику плати, Гульнар и жене приятное делай. Когда до тебя дело дошло, в кошельке, Саша, веришь, всего один рубль оставался, и тот юбилейный.

– Ничего, – сказал Лаголев.

– Именно, что ничего, Саша, – растянул губы Кярим Ахметович и по-приятельски потрепал работника по плечу. – Может, подождешь еще недельку?

– Нет, Кярим Ахметович.

– Но нет денег, Саша.

Лаголев отжал тряпку и посмотрел на хозяина места.

– Вы думаете, что счастливы?

Кярим Ахметович моргнул. Его крупное, носатое, в оспинках лицо на мгновение сделалось бледным.

– Это угроза, Саша?

– Нет.

Кярим Ахметович постучал пальцем по прилавку.

– Ты не смеешь мне угрожать, Саша. Меня здесь все знают. Я – уважаемый человек. Эй, Рахматулла, салам! – поздоровался он с продавцом-соседом. Махнул рукой куда-то дальше: – Акиф, Тимур Леонидович, салам!

Ему ответили.

– Видишь, Саша? – сказал Кярим Ахметович. – Я позову людей, они все здесь встанут. Что ты можешь против меня?

Лаголев улыбнулся. Вот мир, подумал он. Вот я. Что он может мне сделать? Ничего. Я – на острове. Кярим Ахметович заволновался.

– Ты изменился, Саша, – он всмотрелся в Лаголева. – Очень изменился. Раньше не такой был. Ты заболел, Саша?

– Скорее, выздоровел, Кярим Ахметович.

– Ой, нет, Саша! Боюсь, что нет.