Остров сирен

– С сумасшедшими невозможно быть заодно. Если сам не сумасшедший. Власик не сумасшедший.

Цветы запоздалые

– Кончай пить!

Власик и Марина сидели в гостиной друг против друга. Перед Мариной на стеклянном столике стояла наполовину пустая бутылка виски и наполовину полный стакан. Впрочем, судя по частоте ее прикладываний, стакану быть наполовину полным оставалось недолго.

– Какое твое дело? – Марина так и не сняла утренний домашний халат, сейчас он распахнулся, открыв длинные белые ноги. Она забавлялась, наблюдая, как жадно скакнул по ним глазами Власик и тут же отвел взгляд.

– Зачем ты убиваешь себя? Ты разумная женщина…

– Я?!

– Хорошо. Ты неразумная женщина. Но тут не нужен разум. Все, Марина. Поняла? Все кончилось.

– Вот именно. Все кончилось.

– Дура. Тебе что, нравилось, как он тебя топтал? Любовниц в доме селил. Ты им чай наливала. Нравилось? Может, ты мазохистка?

Марина размахнулась через стол и неловко влепила Власику оплеуху, чуть не опрокинув отодвинутую на край вазочку с белыми цветами.

Он потер щеку. Усмехнулся.

– Правильно. Женская логика. Он тебя уничтожал. А бьешь ты меня. Всю жизнь – бьешь меня. И любишь его. За что? Он же был мудак, Марина. Законченный мудак. Бабник. Трус.

– Ты просто не можешь ему простить.

– Чего?

– Того, что он всегда был первым. А ты – вторым.

– А ты какой у него была? Сотой? Тысячной?

– Знаешь, как говорят: лучше есть торт со всеми, чем говно одному. К мужчинам тоже относится.

– Ну, Игорь-то и говном не гнушался. Трахал все, что шевелится. Я думал, тебе это надоело.

– Мне бабы его надоели. Не он. А, чего теперь.

Марина сделала большой глоток.

– Не притворяйся! – Власик повысил голос, чего с Мариной никогда себе не позволял. Не так он представлял себе этот разговор. Совсем не так.

– Ты рада, что его нет. Рада! Думаешь, я не видел, как ты лезла на стену? Тамарка ладно. А вот Полина… Он ведь все бы ей отдал. Все, Марина! Чего тебе никогда даже не предлагал. Тебе на свадьбу – брачный контракт. Ей – целый остров. Это тебе нравилось? Только вот мне не свисти! Ты сейчас бы уже по потолку бегала, глядя на их брачные танцы. Билась бы у меня на груди: что делать, что делать!

Марина резким движением запахнула халат.

– Посмотри вокруг себя. Дурочка. Где все твои друзья?

– Убиты… – мрачно хмыкнула Марина.

– Тамарка тебе была друг? Полина? Костик этот тупоголовый? Никому ты не нужна. Кроме меня. И ты это знаешь. Сколько лет я тебя жду?

– Выходит, не меня. Игореву смерть.

– Не выдумывай. Будь он жив – для тебя все равно как помер. Посмотри, до чего он тебя довел. Выкинул твою жизнь на помойку. А ты теперь о нем плачешь?!

Марина подлила себе из бутылки.

– Я о нем не плачу. Я о нем пью.

– Короче. Хватит. Собирайся. Уедем отсюда. Попутешествуем. Я даже спать с тобой не буду. Пока сама не попросишь. Что дальше делать, потом решим. Надо начинать новую жизнь.

– Анжелку куда же?

– Не твоя забота. Не обижу. Оставлю денег, разведусь. Ты, кстати, знала, что твой муженек и с ней переспал?

Марина отставила стакан.

– С Анжелкой?!

– Что ты так удивилась? Да, с моей женой Анжелкой. Он с детства у меня все забирал. Игрушки. Ручки импортные. Девок, когда мы постарше стали. Только я с какой-нибудь кралей познакомлюсь – все. Игорь с ней уже спит. Тебе ли не знать, дорогая.

Я Анжелку придурошную нарочно выбрал. Из парикмахерш взял. Думал, на такую не польстится. Нет. Башку ей свинтил. Попользовался. И усвистал по жизни, смеясь. Мо-ло-дец. Где у тебя стаканы? Себе тоже плесну.

– Вот козел! – хмыкнула Марина. – Надо же… С Анжелкой…

– И что я за него два года отсидел, даже не вспомнил.

Власик открыл дверцу навесного небесно-голубого шкафчика, достал стакан, налил себе виски. Развалился в кресле, широко расставив ноги.

– Зачем же ты на него работал? Плюнул бы ему в рожу. И свалил.

– Ты не знаешь? Не ври. Все ты знаешь. Из-за тебя, моя лапушка, из-за тебя. Ждал, когда у тебя глаза откроются. Ты же меня использовала. Когда надо – притягивала: ой, Власик, родной, помоги! А как он чуть поласковее глянет – отталкивала. Стерва ты все-таки, Маринка.

– Подожди. А это не ты его…

– Даже не начинай. Меня и так эта журналистка достала. Кто его столкнул – сами на дно пропасти свалились. Полинка поспешила. Решила, что имущество у нее уже в руках. И Костик этот… Сколько на свете идиотов. Давай, Марина, выпьем. За его упокой. Выпьем. И все забудем. Хватит себя гробить.

Деньги его я тебе верну. По-тихому. Сучку эту Элю… Короче, накажу. Все у тебя будет. И надежа, и опора. Держись только меня. Я человек серьезный.

Власик вытащил из вазы один похожий на ромашку цветок. И шутливо засунул его себе за ухо, скорчив рожу. Смех – самый быстрый путь к сердцу женщины. После денег.

– Не надо! – Марина встала с кресла, чуть покачиваясь, подошла к окну, посмотрела на море, где вдали многоточием чернели острова Ли Галли.

– Чего не надо? – Власик вытащил цветок, расслабленно улыбнулся: казалось, наконец все идет правильно.

– Ничего не надо. Совсем.

Марина обернулась.