Остров сокровищ

— Или вам подать в отдельный номер?

Юна с сожалением поглядела на часы.

— Боюсь, ужинать некогда. Мы прилетели рейсом с Баядерки, а он стартует обратно без пяти полночь. Нужно поторапливаться.

— Вздор, — заявил Хэндс. — Обратный рейс — не повод остаться с пустым брюхом. Где лисовин? Дайте, я хоть с ним повидаюсь. — Он зашагал ко входу в гостиницу.

Поюн скатился с плеча Юны-Вэл и пустился следом за пилотом.

— Рэль, я не пущу тебя! — выкрикнул он.

— Юна, что произошло?

Она зябко сунула руки в карманы своей тонкой, совсем не зимней курточки.

— У Александра дела со сквайром. Мы прилетели с ним… Мне было страшно его отпускать. Помнишь «Одиссей»?

Еще б я забыл. Экипаж «Одиссея» раскрыл тайну Чистильщиков на Острове Сокровищ и был уничтожен; один Джон Сильвер уцелел, потому что Юна-Вэл не пустила его на борт перед взрывом корабля.

Да и мы живы до сих пор только благодаря хладнокровию нашего капитана и изобретательности Криса Делла. Весь обратный путь Делл ковырялся в потрохах уже изрядно раскуроченного корабля, и к Станции «Испаньола» причалила как ни в чем не бывало. Постояла, сколько положено, и отвалила, держа курс на Энглеланд. Вероятно, станционные смотрители были удивлены тем, что наш безбилетный пассажир на Станции не сошел, однако претензий не предъявили. Чистильщикам виднее, где и когда покидать борт корабля, на котором они совершали невинную увеселительную прогулку. К тому же мистер Смоллет вел себя как обычный RF-капитан, вернувшийся из нормального рейса. А что мистер Эрроу побывал у Чистильщиков и возвратился от них куда раньше обычного, смотрителей не взволновало. Это личное дело богов — кого и когда отпускать на свободу. Планет-стрелок хотел разметать Станцию в пыль вместе со смотрителями, которые отправили нас на смерть в четвертом режиме, но капитан сказал: «Я не намерен гнить в тюрьме за убийство и тебе не позволю». Грей был сильно расстроен.

Юна-Вэл продолжала:

— Александр намерен биться за то, чтобы RF запретили. Повсюду и навсегда. Ребята его поддержат; они пойдут за ним в огонь и в воду… Но RF долго приносил слишком большие деньги, чтобы от него так вот, вдруг, отказались. Александру заткнут глотку прежде, чем его по-настоящему услышат. И остальным тоже. Джим, нет! — Юна-Вэл вскинула руки, заставляя меня молчать.

Я еще рта не раскрыл, но она угадала мысли.

— Даже думать не смей. И лисовина не пущу.

— Капитан Сильвер, кто вас спросит?

Ее красивые изогнутые губы дрогнули.

— Джим, ради женщин, которые вас любят, — ради твоей матери и Шейлы — я прошу: не надо. Мужчины всегда уходят на войну… от любимых и любящих… но эта война — не твоя. Ты ничем не поможешь. Тебя просто убьют, как и всех.

— Меня и здесь убьют, — пожал я плечами. — Я такой же свидетель, как ты, Том и сквайр. Кстати, на сквайра тоже начнется охота?

— Он единственный и уцелеет, — отрезала Юна. — С его-то деньжищами.

Мы постояли, глядя на снег. Он сверкал под фонарями, словно россыпи драгоценных камней. Словно сокровища, которые мистер Трелони надеялся отыскать на другом конце Вселенной.

Я спросил:

— Отчего Израэль такой… не такой?

— Он знает про Александра.

— Ты не забыла мистера Смоллета? Ты же ходила к Израэлю в каюту.

— Так он меня выгнал. И вообще Крис изуродовал корабль, каюты не действуют, как раньше.

— Ну и что теперь?

— А то! — с неожиданным отчаянием вымолвила Юна-Вэл. Ресницы были мокрые — на них таяли упавшие снежинки. — Рэль смирился и ждет: то ли меня Александр позовет и я уйду к нему, то ли я одумаюсь и его позабуду. Рэль молчит. Молчит, ждет и… и любит. Была минута — он готов был сам уйти. Но мне привиделось, как он ночует в гостинице, пьет с горя… или бродит по улицам неприкаянный… Не отпустила. Не смогла. Джим, я всем ему обязана. Я жива, и Александр жив, и ты, и остальные — потому, что Рэль помогал мне со «Щитком». Я уж молчу про Остров Сокровищ… Как его оставить? Если предать Рэля, то на что я нужна Александру? Кто я буду? Потаскушка, которая не может разобраться с двумя мужчинами. — Юна-Вэл прикусила задрожавшую губу и отвернулась.

Бедная Юна. Как ей помочь?

— Что говорит мистер Смоллет?

Она передернула плечами.

— От него дождешься! Хоть бы слово сказал, хоть бы моргнул… А он то ли ждет, чтоб я сама решила, то ли ему это не нужно.

Снежинки, усеявшие ее шапочку и завитки волос, блестели и переливались. Юна-Вэл вынула из кармана перчатку и промокнула ею глаза.

— Прости, что я на тебя выливаю. Но я не могу с этим к Рэлю… ему и так больно. А к Александру не подступиться. Я натыкаюсь на его взгляд, на синий огонь — и у меня язык отнимается. В нем слишком много от RF, от Чистильщиков.

— Тогда что ты бьешься? Мистер Смоллет не для тебя, вот и все.

— Я его люблю, — прошептала Юна.

У меня от жалости заныло сердце. С языка просилось: «Я люблю тебя» — однако ей и без моих признаний было плохо. Дать бы дельный совет — но я понятия не имел, какой именно. И утешать я не умею.

— Ты советовалась с мистером Эрроу?