Остров Сокровищ. Хроника капитана Блада

– А я ещё не всё сказал. Теперь насчёт твоих индейцев.

После того, что случилось, я не могу им доверять. А данное мною слово требует, чтобы испанцы находились в безопасности, пока я здесь.

Индеец склонил голову.

– Так! Пока ты здесь. А потом?

– Если твои индейцы опять что-нибудь затеют, мои ребята могут взяться за оружие, и я не поручусь, что в когонибудь из твоих воинов не угодит пуля. Я буду сожалеть об этом больше, чем о потере испанского золота. Этого нельзя допустить, Бразо Ларго. Ты должен собрать своих людей, и я пока что запру их на время в одном из бараков форта – для их же собственной пользы.

Бразо Ларго задумался. Потом кивнул. Этот индеец отличался большим здравым смыслом. Его людей загнали в форт, и Бразо Ларго, терпеливо улыбаясь, как человек, который умеет ждать своего часа, согласился запереть их в один из бараков.

Кое-кто из корсаров ворчал, и Волверстон выразил всеобщее неодобрение.

– Ты что-то больно далеко заходишь, капитан! Ради этих скотов-испанцев готов уже нажить себе врагов среди индейцев.

– О нет, вовсе не ради них. Но я дал испанцу слово. И

мне жаль этой маленькой индианочки с грудным младенцем. Испанец был добр к ней, и, кроме того, он человек мужественный.

– Ну, ну, смотри! – сказал Волверстон и отвернулся в негодовании.

Час спустя испанцы уже отчалили от маленькой пристани. С земляных укреплений форта корсары наблюдали за их отплытием; оно было им весьма не по душе. Испанцы погрузили в лодки всего несколько охотничьих ружей

– единственное оружие, которое разрешил им взять с собой капитан Блад. Но зато провизией они запаслись вдоволь, и особенную заботу осмотрительный дон Доминго проявил о запасе пресной воды. Он сам проследил за тем, чтобы бочонки с водой были погружены в пироги. После этого он подошёл проститься с капитаном Бладом.

– Дон Педро, – сказал испанец. – У меня нет слов, чтобы достойно отблагодарить вас за ваше великодушие. Я

горжусь, что вы оказали мне честь быть моим врагом.

– Скажем лучше, что вам просто повезло.

– И повезло тоже, конечно. Теперь я буду говорить всюду и везде – и пусть меня слышат все испанцы, – что дон Педро Сангре – подлинный рыцарь.

– Я бы на вашем месте не стал этого делать, – сказал капитан Блад. – Ведь никто вам не поверит.

Продолжая бурно протестовать, дон Доминго спустился в пирогу, где уже сидела его индианка-жена со своим младенцем-метисом. Пирогу оттолкнули от берега, и капитан Доминго поплыл в Панаму, снабжённый письмом за личной подписью капитана Блада, содержащим приказ

Ибервилю и Хагторпу беспрепятственно пропустить обладателя этого письма, буде они с ним повстречаются.

Когда свечерело и из леса повеяло прохладой, корсары расположились на площади форта под открытым небом подкрепить силы пищей. В городе им удалось обнаружить изрядные запасы битой птицы и несколько туш диких козлов, а в хижине доминиканских монахов – бурдюки с превосходным вином. Капитан Блад сел ужинать с Волверстоном и Оглом в довольно комфортабельном домике бывшего испанского командира и, поглядывая в окна, с удовлетворением наблюдал, как пируют и веселятся его корсары. Только по-прежнему мрачно настроенный Волверстон не разделял его благодушия.

– Держись-ка ты лучше моря, капитан, вот что я тебе скажу, – проворчал он, набивая себе рот пищей. – Там уж, если ты подошёл на расстояние пушечного выстрела, так золото от тебя не уплывёт в пироге. А что здесь? Отмахали мы десять дней через чащу, а теперь ещё десять дней надо отмахать обратно. И скажи спасибо, если так же благополучно выберемся отсюда, как пришли сюда, и если вообще выберемся, потому как, сдаётся мне, нам ещё не миновать иметь дело с Бразо Ларго. Да, наломал ты тут дров, капитан.

– Эх, если бы твои мозги были под стать твоим мускулам, Нэд!.. – со вздохом сказал капитан Блад. – Никаких я тут дров не наломал. А что касается Бразо Ларго, так это вполне здравомыслящий индеец, да, да, можешь мне поверить, и он будет дружить с нами хотя бы только потому, что ненавидит испанцев.

– Ну, а ты что-то больно их полюбил, – сказал Волверстон. – Стоило поглядеть на твои ужимочки, когда ты расшаркивался перед проклятым испанцем, который выкрал у нас золото, душа с него вон!

– Нет, ты не прав, пусть он испанец, однако очень храбрый малый, – сказал Блад. – А то, что он поспешил сплавить отсюда золото, когда узнал о нашем приближении, так это был его долг. Будь он не столь благороден и отважен, он бы не остался на посту, а удрал бы вместе со своим золотом. На благородные поступки отвечают тем же. Больше мне нечего сказать.

И тут, прежде чем Волверстон успел открыть рот, резкий чистый звук рожка долетел со стороны реки, заглушая шум пиршества корсаров. Капитан Блад вскочил на ноги.

– Хагторп и Ибервиль возвращаются! – воскликнул он.

– Даст бог, с золотом на этот раз! – сказал Волверстон.

Они выскочили из дома и бросились к брустверу, куда устремились уже и остальные корсары. Блад взбежал на бруствер в ту минуту, когда первая из возвратившихся пирог уже пришвартовалась, и Хагторп поднялся на пристань.