Остров спокойствия

– С чем экспериментировать? Папа все еще пытается уговорить меня на юридическую школу, а мама считает, что мне нужно найти хорошего и надежного парня.

– Они традиционалисты, детка, что поделать. Я – нет. И скажу тебе, что ты поступила бы глупо, если бы их послушалась. Экспериментируй, пробуй. Что касается искусства, я дам тебе то, чего никто не просит: совет. Помнишь тот август, который ты провела здесь после ужаса?

Симона посмотрела на полосу пляжа, на скалы, окаймляющие его, на бесконечную гладь воды.

– Думаю, это спасло мне рассудок.

– В ту неделю, когда здесь была Ми, вы с ней много времени проводили на пляже. Вы строили замки из песка. Замки Ми были красивыми и традиционными – очень похожими на нее саму. А твои были оригинальными, фантастическими.

Симона сделала глоток сангрии.

– Предлагаешь мне строить замки из песка?

– Творить! Для начала попробуй глину, посмотри, как пойдет. В прошлом году ты ходила на базовые лекции по искусству.

– Откуда ты знаешь?

Сиси только улыбнулась.

– Я много чего знаю. И, зная, что мы будем говорить об этом, я заказала кое-какие припасы. Они в моей студии. Можешь работать там, будем пользоваться ею по очереди. Попробуй. Если не глина, то что-нибудь другое. Используй это лето, чтобы понять, в чем твоя страсть.

Глава 7

Вычеркнув Роберту Флиск из своего списка, Патрисия решила, что хватит с нее колледжа. Во-первых, он ей до смерти наскучил, а во-вторых, посещение лекций и выполнение заданий отнимают время.

Она вернулась в Рокпойнт и ловкими речами заставила бабушку и дедушку пригласить ее пожить у них. Они были в восторге от того, что милая, внимательная, заботливая внучка поселилась под их крышей. А внучка не испытывала никакого желания возвращаться в жалкую съемную халупу вечно ноющей мамаши.

Чтобы бабушка и дедушка не слишком беспокоились о ее образовании и будущем, Патрисия взяла несколько онлайн-курсов колледжа. Курсы также служили прикрытием для исследований по созданию поддельных удостоверений личности и кредитных карт.

В ее распоряжении было целое крыло величественного старого особняка, «БМВ» и достаточно навыков, чтобы потихоньку снимать деньги с дедушкиных счетов.

Патрисия смеялась в ответ на их шутки, помогала по дому, возила бабушку к парикмахеру и делала вообще все, чтобы стать для них незаменимой. Невнятные разговоры о поисках работы быстро сошли на нет.

В то же время она покупала продукты для матери, навещала ее, договорилась об уборке снега с подъездной дорожки.

Вела себя тихо и скромно.

Она вела себя тихо и скромно в течение двух лет, дожидаясь возможности убить свою мать.

Достойная награда за терпение и усердие в роли преданной дочери и внучки.

Все знали, что Марсия Хобарт – женщина слабая. Она так и не избавилась от чувства вины за поступок сына и от горя после его смерти. Даже обратившись к Богу, Марсия выбрала для себя Его самые суровые формы наказания и проводила жизнь в страданиях и тяготах.

Единственным светом в ее личной тьме была дочь. Раз она родила такого доброго и милосердного ребенка, ребенка с ясным умом и примерным поведением, то это, конечно, отчасти компенсирует ее вину за рождение монстра.

И все же она любила этого монстра.

Патрисия использовала любовь Марсии к сыну в течение всех пяти лет, прошедших с момента событий в торговом центре «Даун-Ист». Она следила за тем, чтобы на глаза матери попадались статьи о перестрелке, злобные письма, осуждающие Марсию как ее виновника, и письма с угрозами. Некоторые письма Патрисия сама отправляла по почте, другие подбрасывала на порог дома или просовывала под дверь. Ночью накануне ее отъезда в университет она бросила в окно гостиной камень, завернутый в особенно злобное письмо, после чего прибежала обратно и с криком спряталась за диваном.

Получив анонимную наводку, Марсию повсюду преследовала Селина Макмаллен – и дома, и на работе. Прячась от мира, Марсия переехала подальше, в очередную жалкую халупу. Она не могла заснуть без снотворного и принимала антидепрессанты, чтобы сдерживать постоянную тревожность.

Патрисия делилась с дедушкой и бабушкой своими опасениями за мать. Мать иногда путала таблетки или по забывчивости принимала двойную дозу. А бабушка и дедушка, которые перестали общаться с Марсией, когда она развелась с их непутевым сыном, окружили Патрисию заботой и сочувствием.

Патрисия установила скрытые камеры в доме матери и порой звонила с неотслеживаемого телефона, чтобы пробудить мать от сна под «ксанаксом» и прошептать в трубку имя брата.

Навещая мать, она подбрасывала еще парочку измельченных таблеток в суп, сваренный для нее заботливой дочерью, затем включала старые домашние видеозаписи, на которых Джей-Джей был еще маленьким. А потом со слезами на глазах рассказывала бабушке и дедушке, как застала мать в ступоре на диване перед экраном с этим видео.

Патрисия создавала имидж встревоженной любящей дочери – сиделки при матери, отупевшей от таблеток и чувства вины. Даже посещая группы поддержки для наркоманов, она слушала их разговоры, чтобы находить новые способы запугать мать.