Остров спокойствия

– Меня возмутило, что ты его сюда притащил, но скажу правду: он начал мне нравиться.

Рид знал, что теперь Донна держала у себя в тумбочке пакет с собачьими лакомствами и потихоньку, когда никто не видел, угощала Барни.

– Ты тоже начала ему нравиться.

– Я считаю, тебе нужна приличная стрижка и настоящие ботинки вместо старых потрепанных кроссовок.

Рид нахмурился, глядя на свои кроссовки. Не такие уж они и потрепанные.

– Принял к сведению.

– Помимо всего прочего, – она усмехнулась, – ты нормальный шеф. Более или менее.

– Я тронут.

– Так что… – Донна залезла в свою сумку, вытащила черную бейсболку с белой надписью «ШЕФ» над изображением короны, – это для тебя.

– Ты даришь мне кепку.

– Я смотрю сериалы, и у всех шефов полиции такая кепка.

Искренне тронутый, Рид взял ее и надел.

– Ну и как я?

– Нужна еще приличная стрижка, но тебе идет.

Рид снял кепку, полюбовался надписью «ШЕФ», снова надел.

– Спасибо, Донна. Буду носить с гордостью.

– По крайней мере, люди будут видеть, кто ты такой, и не подумают, что ты пляжный бомж – с этими космами и в драных кроссовках. – Она встала со стула. – Я вызову офицеров, которые не на дежурстве, чтобы ты проинформировал их после того, как прочитаешь открытку.

– Спасибо.

У двери она обернулась.

– Будь умным и осторожным.

– Я намерен быть и тем, и другим.

– Уж постарайся. Я заплатила хорошие деньги за кепку и не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.

Он улыбнулся ей, а когда она вышла, надел перчатки и вскрыл конверт ножом.

ДУМАЮ О ТЕБЕ

Слова были напечатаны поверх цветочного поля. Внутри, над радугой и цветами, было напечатано:

ТЫ ОЧЕНЬ МНОГО ДЛЯ МЕНЯ ЗНАЧИШЬ,

ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ ЭТО ЗНАЛ.

КУДА БЫ Я НИ ПОШЛА,

ТЫ ВСЕГДА В МОИХ МЫСЛЯХ.

Подписано: «Целую, Патрисия».

На чистой стороне она написала:

Не могу дождаться, когда мы снова будем вместе. Мы слишком долго не виделись!

Надеюсь, ты вспоминаешь меня так же часто, как я тебя, и с той же – если можно так выразиться – страстью.

Прилагаю еще один залог моей безмерной ненависти.

Патрисия.

Рид поднял запаянный пакетик с прядью волос.

«Это не Макмаллен», – мелькнула мысль. Макмаллен, похищение, видеосъемка, убийство – все это было слишком личным для Хобарт.

Эта прядь волос Трейси Либерман.

Рид все сфотографировал и запечатал в пакет для улик.

– Давай уже, сука, приходи. Кончай бегать туда-сюда. Разберемся.

Он позвонил Джакоби, отправил ей фотографии, потом позвонил Эсси и отправил фотографии ей тоже. Затем крутанулся на стуле и посмотрел в окно на цветущие кусты. Азалии – даже он это знал. Очень красиво. В его саду тоже росла пара таких кустов, с ярко-красными цветами, а в конце марта между метелями расцвел дикий кизил – его опознала Сиси.

Скоро в море выйдут лодки рыбаков и ловцов лобстеров. За ними появятся парусники, моторки и катера, купальщики и загорающие.

Когда бы Патрисия ни приехала, на чем бы она ни приехала, они сумеют ее остановить. Не дадут ей оставить шрамы на своем острове.

Рид щелкнул пальцем по козырьку кепки и встал, чтобы проинформировать сотрудников.

Барни, зажав в зубах любимую игрушку, последовал за ним.

Симона ходила вокруг скульптуры, выискивая недостатки и возможности для улучшений. Последние несколько дней она корректировала детали: что-то срезала, что-то разглаживала и аккуратно наносила на глину растворитель, чтобы удалить следы инструментов. Известно, что в погоне за совершенством художник может без конца убирать, добавлять, соскребать и разглаживать – и уничтожить душу своего произведения. Поэтому она отложила инструменты в сторону, вышла и с лестницы окликнула Сиси, зная, что та сидит внизу с утренним кофе.

– Сиси, можешь подойти и еще раз взглянуть на Рида?

– Я всегда готова взглянуть на Рида. Ты не давала мне смотреть на него несколько дней – накрывала его тканью, даже когда приходили Хэнк и Эсси.

– Он не был готов. Теперь он готов, но я никак не прекращу искать огрехи и что-то подправлять. Останови меня. Или скажи, что надо продолжать работу.

Сиси вошла в студию, перекинула длинную косу за спину и внимательно, со всех сторон осмотрела скульптуру. Фигура высотой около шестидесяти сантиметров стояла на основании, которое Симона сделала в виде куска грубого камня. Она поймала то движение, которое планировала – в полувзмахе, две руки сомкнуты на рукояти меча над левым плечом, туловище повернуто от бедра, правая нога чуть впереди левой. Волосы, в беспорядке вьющиеся, казалось, взметнулись от движения. Лицо воина выражало холодную решимость. За его левой ногой стоял Барни, подняв голову и глядя с надеждой и доверием.

– Боже, он великолепен! – заявила Сиси.

– Ты про Рида или про скульптуру?

– Про обоих. Симона… великолепно! Твой «Защитник» потрясающе хорош. Больше ничего не меняй. – Она провела пальцем по тонкому шраму. – Идеальное несовершенство. Реальность. Мужчина. Человек.