Остров спокойствия

– Он великолепен. Он дышит. Тебе не придется говорить ему, что его любишь, когда он это увидит. Если он не идиот. А он не идиот.

– Я готова сказать ему.

– Тогда иди и скажи. – Сиси притянула Симону к себе. – Иди за своим мужчиной.

Вторую спальню пляжного домика Патрисия использовала для хранения оружия: пистолетов и боеприпасов, прибора ночного видения, ядов, шприцев и ножей.

Мой штаб, подумала она. Она повесит здесь карты города, отметит маршруты и привычки своей жертвы и его ближайших друзей. Она выяснит, где он пьет пиво, ест ланч, кого трахает.

Патрисия держала дверь запертой и говорила уборщице, что муж не любит, когда вторгаются на его территорию; во вторую спальню вход запрещен.

Она положила мужские туалетные принадлежности в главную ванную комнату, в комод – мужское белье, в шкафу развесила мужскую одежду. Расставила по комнатам походное снаряжение, на стол поставила бутылку первоклассного джина, который она время от времени будет выливать в раковину, виски, который пила сама, пару бутылок приличного вина и бочонок пива. Позже она будет оставлять мужские ботинки и другие предметы тут и там, как будто их небрежно разбросали по комнатам.

На видном месте лежала книга «Чего ждать, когда вы ждете ребенка», заранее потрепанная и надписанная.

Довольная, Патрисия отправилась на свою первую прогулку в деревню.

Так легко смешаться с толпой, просто зайти в магазин и купить несколько безделушек – в том числе мужские плавки и футболку с «маяком Спокойствия». Муж, сказала она продавцу, будет в восторге.

Не прошло и получаса, как она заметила Рида. Тот, держа на поводке собаку, объяснял дорогу каким-то людям.

«Все, твое время истекает, детектив».

Неспешным шагом Патрисия пересекла улицу и побрела, разглядывая витрины. Но краем глаза следила за ним всю дорогу до полицейского участка.

Получив сообщение от Симоны, Рид решил хотя бы раз вернуться домой до темноты. После сумасшествия праздничных выходных день выдался достаточно тихим. Неприятное ощущение между лопатками заставило его оглянуться, посмотреть по сторонам. Нет, никого и ничего подозрительного.

– Не дадим тревоге играть у нас на нервах, Барни. Будем думать о сегодняшнем дне.

Вид знакомой машины, припаркованной перед домом, сразу поднял ему настроение. А когда он увидел ее саму, сидящую на крыльце с бокалом вина, все тяжелые мысли разом вылетели из головы.

– Ты рано.

– Сегодня довольно тихо.

– Я скучала по тебе. – Симона достала из кармана жевательную косточку. – И по тебе, Барни.

– Не вставай. Я возьму холодного пива, посидим здесь немного.

– Вообще-то мне есть что тебе показать. – Она взяла его за руку и потянула в дом. – И что сказать.

Скульптура стояла напротив входа. Бронза отражала свет раннего вечера.

Рид смотрел, утратив дар речи, и она видела на его лице то, что надеялась увидеть. Ошеломленное удивление сменилось чем-то другим, когда он посмотрел на нее.

Да, подумала она, он не идиот. И все же не уверен.

– Я… дай мне секунду. Или час. Или месяц. Надо осмыслить. Я не ожидал… хотя не знаю, почему… я видел твои работы…

– Все по-другому, когда это ты сам.

– Да… – Он не мог подобрать слова. – Ты поместила сюда и Барни.

– Сначала я думала, что добавлю женщину или ребенка. А потом я увидела тебя с ним, его с тобой, увидела, как доверие к тебе изменило его жизнь, его мир. Как, благодаря тебе, изменилась и моя жизнь.

– Самое удивительное, что ты заставила меня понять…

– Каждый час, который я проводила за работой, – перебила она, – рассказывал мне все больше и больше о том, кто ты есть. И кто я есть. Я влюбилась в тебя не тогда. – Она положила руку ему на грудь, там, где сердце. – Можешь благодарить Барни. Когда я увидела тебя с ним в первый раз, ты мыл бедного, тощего, перепуганного пса, смеялся, когда он забрызгал тебя и лизнул тебе лицо.

Он сжал ее руку.

– Меня не волнует, что это его заслуга. Куплю ему косточку из черной икры. Но я очень хочу, чтобы ты посмотрела на меня, Симона, посмотрела на меня и сказала эти слова.

– Вот кто ты для меня. – Она коснулась скульптуры. – Вот кто ты, – повторила она, прижимая вторую руку к его сердцу. – Мужчина, которого я люблю. Ты тот, кого я люблю.

Рид обнял ее, приподнял над полом и впился в ее губы. Затем опустил, но не выпускал из объятий.

– Продолжай.

– Я отлила в бронзе наши сердца. Навсегда. – Она прижалась лицом к его плечу. – Ты ждал меня. Ты ждал, пока я это скажу.

– Ожидание окончено. – Рид снова поцеловал ее и потянул к лестнице. – Идем со мной. Будь со мной. Я…

Зазвонил его телефон.

– Вот черт. Черт, черт!

Он выдернул телефон из кармана.

– Да, да! Надеюсь, это…

Его глаза стали холодными и далекими.

– Где? Кто-нибудь пострадал? Хорошо. Уже еду… Прости. Черт.

– Я поеду с тобой.

– Нет-нет, полицейские дела.

– Какие полицейские дела?

– Кто-то выстрелил в окно коттеджа на Форест-Хилл.

– Боже мой!

– Пострадавших нет. Сесил уже там, но… Мне нужно идти.

– Будь осторожен.

– Наверное, какой-то идиот пытался подстрелить оленя в лесу. Вероятно, его уже и след простыл. Я скоро вернусь. Пошли, Барни.

Он обхватил ладонями лицо Симоны и поцеловал ее.