Остров Свободы

Мы пробыли на плацу до тех пор, пока все не уехали в порт и лишь потом уехали сами. Цикрович хотел на барку себе заготовить бананы, апельсины и мандарины. По пути на плантации, мы заехали в посёлок «Новая деревня», где проживали советские специалисты. В основном это были связисты, обслуживающие станции связи. В здешнем магазине Цикрович сдал ящик с пустыми бутылками из под пива, а взамен получил уже с пивом. Потом проехали по плантациям и когда заготавливали бананы со мной произошёл казус. Банановые деревья, высотой метра три-четыре, по существу были большой травой, на ветках которых и висели весомые, килограмм по пятнадцать, гроздья бананов. Их нужно было рубать стальной мачете и потом ветку грузить на машину. Вот я и рубил сочные ветки, обильно забрызгав каплями бананового сока военные брюки и рубашку. Увидев меня, Цикрович коротко матюгнулся: – Чёрт… – моя ошибка. Надо было тебя предупредить, чтобы рубил осторожно и не забрызгался…

– А, ерунда какая… Чего ты Игорь?

– Да не ерунда. Сок бананов не отстирывается, так всё в пятнах и будет…

– Да ну…, фигня…. Кинем в стиральную машинку, побольше порошка и как миленькие отстираются.

– Ну…, ну… – Как позднее оказалось, брюки и рубашку пришлось выкинуть. Даже универсальный, военный «растворитель» бензин не помог.

Прошло несколько дней, в течение которых я постепенно и плавно вошёл в рабочий ритм. Сходил помощником дежурного по нашему учебному центру, потом уже дежурным, после чего начальник штаба майор Захаров «торжественно» вручил мне Книгу нарядов.

– Всё, Борис Геннадьевич, теперь эту лямку тяни сам.

А тут пришла третья барка, на которой уходил Цикрович. Я не пошёл на плац смотреть на приезжающих, мне ещё рано на них смотреть, а задумчиво сидел в кабинете над списком экипировки разведчиков. В дверь постучали и на моё разрешение в кабинет заглянул посыльный по штабу.

– Товарищ старший лейтенант, вас на плац вызывают.

– Хм…, – закрыл рабочую тетрадь и с некоторой долей удивления отправился на плац, где царило многолюдство. Туда только что привезли багаж пришедших на барке и теперь погрузочная команда, вместе с приехавшими разбирались с ящиками и чемоданами. Походил туда-сюда, сетуя на себя, что не спросил посыльного – Кто меня вызывал? И уже собрался возвращаться в прохладу кабинета, как ко мне подошёл один из приехавших.

– Мне сказали, что ты – Цеханович? – С вопросительной интонацией произнёс высокого роста, ладно скроенный молодой парень.

– Да…, я.., – настороженно протянул, одновременно гадая про себя – Чего ему нужно?

– Мне в Одессе начальник пересыльного пункта твои ящики дал. Говорит, они опоздали…

– Ёлки-палки…, – обрадовался я, – а я уж даже и забыл о них думать. Вроде бы с ним договорился, а сомнения всё равно были. У него своих проблем мол хватает, а тут… Ну, майор…, ну молодчина…. Ты то сам куда идёшь? Да, кстати, меня Борис зовут, а тебя?

– Константин, тоже старший лейтенант. Сказали, что в какую-то «четвёрку». – Старший лейтенант протянул руку и мы обменялись рукопожатиями.

– Так это рядом с нами, соседями будем, ну а за багаж с меня причитается.

Константин показал ящики и через час я их выгрузил, но уже не к Васе Беспалько, а в одну из моих комнат в касе, уезжающего завтра Цикровича. На завтра я и запланировал переезд уже сюда.

А сначала надо было поучаствовать в ещё одной офицерской традиции. Отъезжающий вечером накрывает стол и все гуляют всю ночь, пока в четыре часа утра не подъедет машина за багажом. Загружают и дальше гуляют, в восемь сосредотачиваются на плацу, где это дело догуливают, а самые стойкие едут на корабль и пока идёт погрузка багажа, оформление отплытия, происходит последний судорожный рывок в прощании, – где – ПЬЮТ ВСЕ…. До самого отхода барки. Но это ещё не конец. Как только корабль отваливает от причала. Весь этот оставшийся пьяный шалман, мигом перемещается на набережную в самое узкое место входа в порт. Там через пролив, до возвышающейся на противоположном берегу крепости Моро, метров пятьсот-семьсот и барка проходит от набережной в метрах семидесяти-ста. И когда она проходит, все отъезжающие сосредотачиваются на левом борту и одновременный рёв в несколько сотен глоток накрывает все звуки городской жизни в радиусе пятьсот метров. А пока борт корабля медленно и величественно проходит мимо провожающих – ВСЕ ОПЯТЬ ПЬЮТ…. Ну, что поделаешь – такие мы РУССКИЕ….

Глава третья

Всё! Заменщик уехал и как таковой период вхождение в должность закончился. Я выпросил у Захарова день и к долгожданному облегчению четы Беспалько, полностью переехал в касу Цикровича. К вечеру, уже к своему облегчению и радости, чему способствовал и найденный багаж, мы уже полностью обосновались на новом месте. Было бы ещё в запасе часа три светлого времени, может быть и успел установить и кондиционер.