Остров Свободы

Фиделя грубо подхватили под руки и подволокли к стенке. Ноги не слушались Фиделя, он не мог стоять, и его усадили, как маленького ребенка, у каменной ограды. Правильно. Подумал Фидель, отрешенно глядя на стену. Стенки созданы специально для того, чтобы около них ставили пленников, которых должны расстрелять. Об этом знает любой ребенок. Но Фидель и на этот раз не почувствовал страха смерти. Ему по-прежнему казалось, что это происходит не с ним. Даже вчерашняя смерть Марты, быстрая и нелепая,  не убедила Фиделя, что это все-таки была реальная жизнь, а не театральная постановка. Кроме того, он по-прежнему надеялся, что может случиться чудо: ведь Че наверняка знает, что случилось с Фиделем, ему сообщили его многочисленные связные, так что  пока Фидель и Марта  сидели в гестапо, штаб подполья готовил план его спасения. Жаль, что  Марту вчера убили,  ведь сейчас в патио ворвутся подпольщики во главе с  Че, откроют огонь по немцам, перебьют их и освободят  Фиделя. Че не может поступить иначе. Он вездесущ, как тень вуду. И он - командир!

Но Че не появлялся, а проснуться никак не удавалось. И уже больше суток в живых не было Марты.

Фидель уткнулся лбом в камни. Камни были шершавые и холодные - остыли за ночь. Зато лицо приятно щекотала мягкая, как шелк, трава, выросшая между камнями.

Фидель не услышал выстрелов. Лишь что-то очень горячее ударило его в спину, вышибая сознание из уставшего тела. И, падая лицом в шелковую траву, он вдруг увидел гигантскую   площадь на вершине холма, откуда была хорошо видна вся Гавана, - прекрасный белый город на берегу океана, утопающий в лучах заходящего солнца. Площадь перед уходящей к вечернему небу огромной  каменной стелой, у подножия которой стоял на мраморном постаменте задумчивый  Хосе Марти,  была запружена народом, и праздничная толпа кубинцев оглушительно скандировала: "Фидель! Фидель!" А перед толпой, чуть в стороне от  Хосе Марти, на трибуне стоял, подняв обе руки в знак приветствия,  он сам - Фидель Кастро Рус. Легендарный "барбудо".  Бесстрашный  Команданте революции.  Человек, который уже много лет является бессменным капитаном корабля, который отныне на языках всего мира зовется "Островом Свободы", и он ведет этот остров в светлое будущее, умело обходя все опасные рифы и мели... И народ любит и боготворит своего капитана...

...Последней мыслью восемнадцатилетнего паренька-подпольщика, расстрелянного  в безымянном дворике-патио, была: "Вот где настоящая жизнь! Она за пределами сна! Надо проснуться..."

Сейчас я проснусь, и...

... но сон - вязкий, как густой кисель и липкий, как прочная паутина, по-прежнему не хотел выпускать Фиделя из своих кошмарных объятий. Фидель барахтался в холодных сетях кошмара, судорожно хватая ртом редкий воздух,  как рыба, угодивший в рыбацкие сети. Но вместо спасительного кислорода  легкие обжигала холодная морская вода, очень соленая,  и Фиделя всё сильнее и сильнее тянуло на дно. Как будто к его ногам прилипли безжалостные щупальца гигантского осьминога...

Но вдруг откуда-то сверху пробился в густой мрак тяжелой пучины тоненький, как струна,  лучик солнечного света и коснулся потной макушки Фиделя  - и Фидель, почувствовал, что это есть спасение. И он,  что оставалось сил,  рванул уставшее, измученное  тело вверх по натянутой золотистой струне,  сбрасывая с себя липкие щупальца невидимого осьминога, который никак не хотел оставлять своих попыток утянуть  на дно свою добычу  - и неожиданно для себя оказался лежащим на теплом прибрежном песке.

На поверхности, у самой белой кромки прибоя...

У набережной Малекон, где когда-то он договорился о встрече с Марией - совсем в  другой жизни, в том самом сне, который вначале не казался кошмарным.

...Быстрый, почти мгновенный переход из сна в реальность...

... Или из реальности в сон?..

Фидель несколько минут лежал на кровати, успокаивая изношенное сердце. Затылок ныл так, словно внутри головы сидела бригада маленьких рудокопов и колотила по нему острыми молоточками.

Неужели ему размозжили голову прикладом автомата?

Уже потом, когда острые жала пуль прошили его молодое тело...

Фидель зажмурился - сердце забилось неровно, с долгими неприятными перебоями,  словно решая, остановиться ему или биться дальше. Во рту ощущался неприятный привкус металла. Фидель  лежал, тяжело дыша, не решаясь пошевелиться - он боялся, что сердце все же  решит остановиться, и смерть из сна превратится в реальность. Ему было достаточно одной смерти - во сне, под немецкими пулями.

Но постепенно сердце восстановило привычный ритм, дыхание выровнялось, рудокопы побросали свои молоточки и, наверное,  разбежались по ближайшим барам - пить пиво. Фидель почувствовал, что может встать с кровати.

"Разве Куба была оккупирована Германией? - с легким удивлением подумал Фидель, когда к нему вернулась способность соображать и логически мыслить. - Что-то не припомню. Сколько лет-то прошло... Надо будет спросить у помощников..."