Остров тайн

Клайд вопросительно поднял бровь.

— …Я подумал: пока мы начнем, Кент мог бы смотаться за мелом… На моторке за сорок минут можно управиться.

У этого малого голова соображает. Вот что значит — тысячу долларов обещать!.. Моторку, правда, жаль отпускать, но есть смысл рискнуть… За сорок минут вряд ли что случится:

— Кент, проснитесь. — В голосе появились недобрые нотки. — Кент, я к вам обращаюсь!

Саливен подошел к Тому, тронул за плечо: локти соскользнули с колен, голова, поддерживаемая руками, упала, тело потеряло равновесие и с неестественно скрюченными ногами повалилось на бок… Полураскрытые глаза уже остекленели… Автомат покатился по камням…

В мгновенно наступившей гулкой тишине резко зазвонил телефон. Старшина подскочил к аппарату.

— Пещера слушает. Так точно: господин капитан— лейтенант здесь. Передаю трубку. — Старшина вернулся в строй, медленно снял каску.

С другого конца провода донесся голос Уэнсли. Холодный, бесстрастный. Может быть, с чуть уловимой издевкой:

— Имею честь довести до вашего сведения: только что прибыл часовой с советского судна. Русские напали внезапно, одновременно со всех сторон. Часовой храбро защищался — троих уложил. Но развить успех не смог — его выбросили за борт… Корабль ушел в неизвестном направлении…

Годфри бросил трубку:

— Старшина! Всем погрузиться. На «Фэймэз», живо!

— Что прикажете делать с телом, сэр?

— Оставить! — и, перехватив мрачные взгляды матросов, Клайд добавил: — Завтра похороним.

Плот, до отказа груженный людьми, сел на мель. Двое матросов соскочили в воду, но сразу по колено ушли в вязкую тину. Облегченный плот поднялся, трос натянулся, моторка рванула… Два крика ужаса слились в один:

— Тонем! Не оставляйте!..

Ноги уже по колена в тине. Она тянет, засасывает глубже…

Старшина заглушил мотор:

— Дьяволы, чего сидите? Бросай им веревки!.. Эй вы там — обвяжитесь!

Восьмерым матросам лишь с помощью мотора удалось вырвать товарищей из трясины…

Клайд ни во что не вмешивался. Он сидел в моторке и большими глотками пил ром, надеясь хоть таким образом унять дрожь, которая начинала его трясти совсем так же, как утром…

20. «Иртыш»

Тих океан. Только бурун под форштевнем «Бриза» да пенящийся, теряющийся вдали след от винтов вспарывают гладкую поверхность. И еще — светящиеся стрелы летучих рыб. Они, словно копья, пущенные сильной рукой спортсмена, вонзаются в воду.

Звезды еще горят, но в блеске их нет уже торжествующей яркости, и становится их все меньше и меньше… И серп луны тускнеет на светлеющем небе.

На западе, куда полным ходом летит «Бриз», еще нет линии горизонта. На борту никто не спит. В предрассветной свежести, на ветру, рожденном скоростью хода, на баке не выстоишь — все собрались в ходовой рубке.

На экране радиолокатора уже виден контур «Иртыша». И хотя до него еще далеко, ребята не отнимают от глаз сильных биноклей: кто первый заметит?..

* * *

Бром все же возымел свое действие — Клайд несколько пришел в себя…

Допрос Пауеля ничего не дал — он повторил то, что сказал капитану Уэнсли. Часовой на берегу подтвердил, что слышал выстрелы, но подумал, что это действует отряд.

Пока сделано все, что можно: вдоль берегового хребта расставлены дозоры; орудие и два пулемета «Фэймэза» приведены в боевую готовность. Теперь остается лишь ждать до утра. Утром «Фэймэз» пойдет в южную бухту. Если там никого не окажется, он обойдет весь берег, осмотрит каждую дырку в этих черных скалах, каждую щель, куда может проникнуть лодка…

Клайд прекрасно отдавал себе отчет в риске, на который он идет. Но, с другой стороны, он не верил рассказу часового: чтобы избавиться от ответственности, Пауель, вероятно, сильно преувеличил. Если русских так много, то почему они в свою очередь не напали на «Фэймэз»?..

Эти размышления несколько успокоили Клайда.

Но перед ним лежит полученная час назад радиограмма шефа:

Требует отчета! Оказывается, сам генерал интересуется операцией «Зед-сикстин-эйч»!

Годфри скомкал бумагу, бросил в иллюминатор… Пусть идут ко всем чертям — и шеф и генерал! Он ничего не сообщит. Ответит Уэнсли, что, мол, капитан-лейтенант еще не вернулся с операции, знать ничего не знаю… А завтра — завтра будет его раунд. Он нокаутирует русских! А победителей не судят.

Клайд почувствовал, что проголодался, поднял трубку телефона:

— Ужинать. Сюда, в каюту! — и он сел зашифровывать ответ Эштону:

Одновременно окончательно созрел план на завтра — из южной бухты, если там не будет русских — в конце концов, выполнив свою задачу, корабль, может, и вовсе ушел, — он пошлет Саливена и еще четырех добровольцев в пещеру. Пусть забирают сколько хотят мелу и красок. Каждому обещает по тысяче долларов. Они вывернутся наизнанку, а лабораторию найдут… Рокка нужно будет выпустить с гауптвахты. Таким образом, на корабле вместе с офицерами у него будет одиннадцать человек. Радиста считать нельзя. Моторист и Бен, хоть и однорукие, тоже сойдут. Это тринадцать. Опять тринадцать!.. Хотя нет — он себя не присчитал. Четырнадцать.

* * *