Остров Тайна

Андрюха – рад стараться! В предчувствии представления, живо присел на колено, задрал ствол «максима» вверх, нажал пальцами на гашетку. Пулемет грозно рыкнул короткую очередь, замолчал, за ней загрохотал вновь.

В избе потухла керосиновая лампа. Слышно, как загремела, падая, мебель, застучали по полу сапоги. Кто-то открыл дверь дома. Сердитый голос крикнул:

– Авдей! Ты, что ли, сукин сын, народ пугаешь?

Андрюха жахнул еще очередь.

– Хорош баловать! По морде получишь!

– Я не Авдей! – громко закричал Соломеев. – Дом окружен! Выходи по одному!

Хлопнула, закрываясь, дверь. На минуту возникла гробовая тишина. Неожиданно зазвенели разбивающиеся стекла, из убежища грянули беспорядочные выстрелы. Андрей заглушил их очередной, теперь уже длиной, очередью. Ответная стрельба сразу прекратилась.

– Еще один раз пальнете – буду бить по стенам! – насмехаясь над осажденными, доставая кисет, рыкнул Соломеев.

– Ты кто таков будешь? – после некоторого молчания крикнули из укрытия.

– Я офицер царской армии, военачальник свободной Сибири, полковник Соболевский! Под моим командованием тысяча сабель! Триста человек здесь, со мной!

– Соболевский?! – подавленно спросил из окна приглушенный голос. – Чегой-то не слыхивали о таком…

Соломеев кивнул головой Андрею. Тот нажал на гашетку. «Максим» харкнул десятком патронов.

– Теперь слышал?! – усмехаясь, спросил командир.

Молчание. Вероятно, охранники не могут оправиться от шока. Наконец-то совладали с чувствами:

– Чего вам надо?

– Продукты, обмундирование, оружие, боеприпасы! Вы мне не нужны, можете убираться.

– А если не дадим, тогда что?

– За сопротивление – расстрел на месте! Предлагаю разойтись по-хорошему. Мы вас всех отпускаем, можете идти хоть сейчас, а нам остается все, что находится на заставе.

– Чегой-то мне твой голос шибко знакомый… – раздался другой, командирский баритон.

– Не имею чести знать! – усмехаясь, подлил масла в огонь Соломеев, узнав Василия Коробейникова.

– А что будет с ссыльными на острове?!

– Думаю, что они добровольно примут нашу сторону!

– Не сомневаюсь…

– Ну, так что? Выходи по одному с поднятыми руками! Оружие возле крыльца скидывайте!

– Дайте подумать!

– Никаких дум! – отрезал Соломеев и кивнул Адрею: тот выпустил еще одну очередь поверх крыши дома.

– Ну, будет… хватит! Идем уж… – наперебой заговорили охранники, выходя на улицу.

Спускаясь с крыльца, каждый бросал карабин или пистолет в снег, проходил на середину двора с поднятыми руками. Разоружение прошло быстро. Пьяная группа охраны Ломоватки слилась в толпу. Последним вышел Василий Коробейников, в ожидании замер рядом с подопечными.

– Все вышли? – грозно спросил Соломеев.

– Все тутака… в одной куче… – понуро ответил за всех Коробейников.

– Раз все, тогда окружай их, ребята! – скомандовал командир, первым выбираясь из тени.

Вслед за ним выехали верховые, окружили сдавшихся и, не сдерживаясь, смеялись над пораженными. Несмотря на вечерние сумерки, Коробейников различил на шапках кавалеристов красные звёздочки, а присмотревшись внимательно, узнал Соломеева.

– Эт-то вы, товарищ комиссар?! – едва выдавливая слова, бормотал он. – Что за шуточки?..

– Да, это я. А никакие это не шуточки, товарищ командир взвода! – рявкнул Соломеев, приблизившись к нему. – Вы что тут, думали, с вами в бирюльки играть будут? Чем вы тут занимаетесь? Спирт лакаете?! В свое удовольствие проживаете? Вас сюда зачем откомандировали? Позицию охранять или гулять?

Молчит Коробейников, выструнился, слова против сказать не смеет. Он знает Соломеева как отважного командира. Даже начальник штаба города Енисейска товарищ Кузнецов робеет перед смелым казаком. В прошлом году, в канун празднования тринадцатой годовщины Октябрьской революции, на общем построении полка, он долго пожимал ему руку, о чем-то заискивающе говорил, пристально вглядывался в лицо и предложил встать рядом.

Коробейников встречался с Соломеевым лишь единожды, весной, когда был назначен сюда начальником заставы. Напутствуя его в дорогу, он долго смотрел ему в глаза, крепко пожимал руку, объясняя поставленную задачу:

– Надо! Того требует время. Знаю, там тебе будет тяжело, но ты держись! Вот накажем кровососов, очистим нашу землю от отрицательных элементов, тогда заживем как люди! И не надо нам будет за кем-то следить! Мы вас будем всячески поддерживать. Скоро я сам прибуду на заставу, чтобы проведать ваши дела. Держись, мой дорогой товарищ! – и прижал его к себе по-братски крепким, долгим объятием.

Все, кто был тогда рядом и слушал трибунные речи бравого командира, улыбались, мысленно поддерживая Коробейникова и облегченно вздыхая: «Слава те… Спасибо, что не я еду в тайгу!»

Коробейников хотел верить, что это всего лишь слова и никто, кроме обозников, на заставу не приедет. Они будет жить там как отшельники, независимо и без должной защиты. Последнее обстоятельство его несколько тревожило: кто знает, а вдруг действительно нападут беглые белобандиты или взбунтуются ссыльные кулаки? Однако сказать слова против своего назначения не мог.