Остров Тайна

– Я прибыл сюда не корову доить. Вверенный мне взвод кавалеристов во главе со мной имеет строгий приказ командования на ликвидацию и полное уничтожение разбежавшихся по тайге белобандитов. Доподлинно известно, что в этом районе, в староверческих скитах скрывается группа царских офицеров во главе с полковником Соболевским. Есть мнение, что группа ведет глубокую агитационную пропаганду среди местного населения с целью захвата в районе власти. Вероятно, в первую очередь будут захвачены склады с продуктами и оружием. Возможно намеренное склонение ссыльных кулаков на свою сторону.

Ваша Ломоватская застава – щедрый подарок для представителей голубой крови. Захватить ее, как это мы сделали вчера, не составит труда. Чтобы этого не произошло, я имею неограниченные полномочия для укрепления заставы дополнительными огневыми точками, а также подкрепление охраны новыми людьми. С вами остаются пять человек из моего взвода. В целях искоренения разгильдяйства и разложения дисциплины, я обязан наказать виновных во вчерашнем происшествии! – поднес руку по-военному под папаху и обратился к отцам-командирам:

– Командир заставы Агафьев!

– Я! – тут же последовал дрожащий ответ.

– Десять суток домашнего ареста!

– Есть… – поникшим голосом ответил тот.

– Командир взвода охраны Корабейников!

– Я! – поник плечами виновный.

– Десять суток домашнего ареста!

– Есть…

– На время ареста командование заставой возлагаю на политрука Волкова!

– Есть! – ответил бодрый голос.

– Командиром взвода охраны назначаю Мальцева!

– Есть! – подкинул руку к краснозвездной шапке тот самый парень, который вчера садил пулеметные очереди поверх крыши.

Умел Соломеев говорить. Этому научили долгие выступления перед бойцами. Умел приказывать, поощрять и наказывать. Этому научило военное время, победы и поражения. Он знал, как воодушевить своих подчиненных, убедить их или, наоборот, отправить в тыл труса. И сейчас он поступил правильно.

С раннего утра до позднего вечера на Ломоватской заставе кипела работа. Для охраны к двум вышкам часовых, у тайги, из разобранного на доски сарая построили еще одну, третью. Все вышки были обшиты досками, защищая охранников от ветра и снега. На вышку около ворот опять подняли пулемет. Второй пулемет из склада Авдотьи установили на мыс перед входом на лежневку к острову, у высокого кедрового пня.

Решение Соломеева для всех являлось чем-то новым. Для поддержания дисциплины из кавалерии оставили четырех человек, чтобы научили заставских, как нести караульную службу. Бойцы не думали, что их задержат здесь надолго. Людей у соломеевцев не хватало, однако никто не сказал по этому поводу ни единого слова против. Все уважали и боялись своего главнокомандующего.

Утром следующего дня, убедившись, что Ломоватская застава теперь имеет более надежную защиту, Соломеев с пятнадцатью бойцами уехал в тайгу в поисках затерявшихся белобандитов. Перед выходом он пригрозил суровой расправой над каждым, кто будет плохо выполнять свои обязанности или пьянствовать:

– Приеду неожиданно, так и знайте! Будет непорядок – расстреляю!

И уехал.

Условиями жизни ссыльных на острове Тайна Соломеев не интересовался.

Крутые перемены на заставе принесли в ряды охранников недовольный ропот:

– Жили не тужили. На́ тебе, явился командир. При таких условиях жизни нам здесь не интересно. Однако, ребятки, надо удочки-то сматывать…

Среди небольшого числа возмущенных были Ванька Бродников и Федор Михрютин.

К времени отбытия кавалерии Лазарь Терехов и Авдей Савельев из тайги так и не вернулись.

Последняя ночь

В стены избы бьется упругий ветер. Бешеная непогода стонет, словно издыхающая старуха, бросает в закопченное оконце горстки сыпучего снега. Где-то далеко, пугая глубокую ночь, едва слышно скрипит доживающая свой век дряхлая пихта. Жаркая печь-глинобитка подсекает едким дымом. Рваная метель, словно надсмехаясь над человеком, дует в печную трубу злобным дыханием. Кажется, что сама мать-природа взбунтовалась.

В доме Мельниковых тоскливо. Длинная, тонкая осиновая лучина мерцает тусклым огоньком. На верхних полатях, находясь в постоянной борьбе с голодом, вяло передвигаются дети. Внизу, взбивая сухую траву, готовятся ко сну уставшие взрослые. Прошел еще один тяжелый трудовой день. Следующее утро готовит новые перемены.

Степан не спит. Тягучее время терзает. Что будет завтра?! Что их ждет на заставе? Удастся ли захватить склад с продовольствием или это будет его последний день в жизни? Если его убьют, что станет с семьями, женщинами и детьми?! В голове нет ответов на подобные вопросы, как нет твердой уверенности в завтрашнем дне.