Остров Тамбукту

— Андо, пакеги гена, лжет! Андо, пакеги гена, против Дао! Он не может быть сыном нашего племени! Не может быть, нет! И ни один род в нашем племени его не усыновит. Ни один! Анге бу!

Наступило гробовое молчание. Слышались только потрескивание костра и шум волн. Боамбо стоял с опущенной головой. Он тоже растерялся. Видимо, Арики и ему ничего не сказал о своем намерении, и он был изумлен не меньше меня... Я молча ждал, что будет дальше. Вдруг я услышал голос капитана, который вполголоса сказал Смиту:

— Этот мошенник — опасный человек. Почему вы допустили, что он трезв? Сегодня он требовал у вас коньяку, надо было ему дать. Как раз сейчас следовало ему быть пьяным.

Смит ничего не ответил.

— Держитесь, юноша! — обратился ко мне капитан. — Что бы не случилось, я с вами...

Я кивнул ему головой в знак признательности. Но вот Боамбо наконец опомнился и выступил вперед. Лицо у него было все такое же мрачное.

— Комунатуа! — обратился он к толпе. — Друзья! Арики сказал правду: Андо, пакеги гена, ходил в Калио против его воли. Но зачем он ходил? Пусть скажут наши приятели из Калио. Раздавал ли он нанай кобрай больным? Раздавал! Выздоровели они? Выздоровели! Правильно я говорю?

— Правильно! Правильно! — в один глас откликнулись туземцы из Калио.

— Андо, пакеги гена, спас Боамбо от смерти, — крикнул во все горло вождь, чтобы все его слышали. — Арики сказал, что Боамбо умрет от кадитов, а Андо, пакеги гена, победил кадитов — змеиную отраву. Правда?

— Правда! Правда! — раздалось со всех сторон.

— Говорил Андо, пакеги гена, что Дао не может прогнать рыбу из большой воды и не может иссушить деревья? Да, говорил! Говорил, и я сам это слышал. Но Андо, пакеги гена, до сих пор не был сыном нашего племени. Он не был обязан верить в Дао. Племя фарора тоже не верит в Дао, но все сыны племени фарора — наши приятели. Правда?

— Правда! Правда!

— Андо — сын другого племени и потому не верит в Дао. Но Андо — наш друг! Правда?

— Правда! Правда!

— Андо, пакеги гена, не верит в белые листы Арики, — продолжал вождь защитительную речь. — Но у Андо тоже есть белые листы, такие же белые листы, как у Арики, в которые Арики тоже не верит. Я сам видел белые листы Андо, и Арики их видел. Я правильно говорю? — обернулся Боамбо к главному жрецу. — Ты ведь видел белые листы Андо?

Арики скривил беззубый рот, зажевал губами, но промолчал. По всему было видно, что защитительная речь вождя ему крайне неприятна. Однако он быстро овладел собой и, высоко подняв высохшую руку, вероятно для того, чтобы привлечь всеобщее внимание, изрек:

— Я сказал то, что хотел сказать. Мой род не усыновит Андо, пакеги гена. Не усыновит его, — нет! Я правильно говорю, сыны моего рода?

Из толпы откликнулось довольно много народу, вероятно из рода Арики:

— Правильно! Правильно!

Тогда поднял руку Боамбо и сказал:

— Слушайте, сыны из моего рода! Все слушайте вашего тана! Я заявляю, что мой род усыновит Андо, пакеги гена. Мой род усыновит его! Вы согласны, сыны моего рода?

— Согласны! Согласны! — откликнулось много голосов.

— Арики, слышишь? — обернулся вождь к главному жрецу. — Мой род усыновит Андо, пакеги гена, Ты хочешь что-нибудь возразить на это?

— Ничего! — прошипел главный жрец. — Твой род может усыновить Андо, пакеги гена, — это его право. Но тогда Андо не сможет стать мужем твоей дочери. Не сможет стать ее мужем, ибо станет ее братом. Анге бу!

Он отошел в сторону, не взглянув на меня. Капитан, стоявший между мною и Смитом, наклонился к моему уху и прошептал:

— Я не обращал внимания на главного жреца, но теперь вижу, что его нужно как-нибудь обуздать. Вы как думаете, сэр? — обернулся он к Смиту.

Плантатор сделал вид, что не слышал.

II

Арики не удалось осуществить своего замысла. По всему было видно, что он предварительно уговорил свой род не усыновлять меня, предполагая, что и другие роды последуют его примеру. В этом случае я не мог бы остаться в качестве гостя племени, как до сих пор, а должен был бы искать приюта у другого племени. Но Боамбо нашел выход. Он предложил людям из его рода усыновить меня, и они согласились. Через несколько минут должна была начаться церемония. Я сделаюсь сыном рода Боамбо, следовательно, братом Зинги и не смогу жениться на ней. Таков обычай. Все члены одного рода считались братьями и сестрами, хотя, по нашим понятиям родственных связей, такого родства не существует. Иногда двоюродные и троюродные братья и сестры считались родными братьями и сестрами, если они были из одного рода, и обычай им не разрешал жениться между собой.