Остров традиции

Паранойя, в натуре паранойя… Всё специально для тебя разыграно, Конрад, и жертвы в сговоре с палачами спектакли для тебя устраивают. Но всё равно – возможно ли, чтобы давешней ночью в доме ночевал мастер-лучник из губернского города? Не он ли прошлой весной проводил на Острове долгое время, что стыкуется с давним рассказом поселкового сторожа?

А такие шарфы не каждый день наблюдаются нами на встречных. Местные мужчины вообще предпочитают ходить без шарфов, в ватниках, застёгнутых до самого подбородка. Или не так? Можно подумать, Конрад хоть раз в жизни обращал внимание на мужские шарфы…

Сам-то он раньше шарфы не носил, пусть драная глотка и требовала укрытия. Не считал это красивым. И только находясь на Острове, в конце ноября, оставшись один, наплевал на всё и стал носить на шее сначала махровое полотенце, а затем настоящие шарфы, которые сам откопал на полках платяных шкафов. Сине-коричневых среди них не было.

И тут Конрада клюнуло. Как он мог забыть про ещё один шарф? Тот самый, который подарила ему в сентябре добрая вязальщица! Помнится, он сразу его отверг – непушистый, ненадёжный, не способный защитить беспомощную глотку от местных суровых ветров. И он был неброской расцветки – но, кажись, преобладали синие и коричневые цвета. Кажись? Наверное… Он точно не помнил. Он не обратил тогда внимания. Он сразу сунул этот шарф в сенной шкаф и забыл про него.

Значит, он и по сей день должен быть здесь.

Среди ночи Конрад, дрожа, выполз из своей перетопленной комнаты в совершенно выстуженные сени, подставил себе табурет и, вскарабкавшись на него, начал шарить-шуровать на верхней полке шкафа.

Один за другим его рука нащупывала и сбрасывала на пол невзрачные и немодные аксессуары – косынки, горжетки, беретки, варежки. Сюда давно не подкладывали нафталин, и многие вещи были изрядно поедены молью. Осязать их – смёрзшиеся, свалявшиеся, колючие – казалось особенно противным...

Ему попадалось самое разнообразное барахло, но искомое кашне так и не нашлось. Неужто Анна так перепугалась, что устранила нежелательный вещдок?

И какова роль хозяйки серпентария, с виду столь простодушной и недалёкой, в складывающейся многозвенной цепочке?

Вязальщица… директриса… физрук…

Ясно было одно: кто бы ни был приходивший к Анне – Поручику всё равно ни слова говорить нельзя.

Но что, если тот сам спросит?

Однако ж, время шло, Поручик не раз гостил на Острове и ничего Конрада не спрашивал. Только всё напоминал, что со дня на день у него вот-вот будет работка – опасная и ответственная. А как-то раз в его присутствии даже сказал хозяйке:

– Анна, вы от местной урлы ещё натерпитесь. Хотите, когда они вернутся, я их сразу всех ликвидирую? Досрочно в армию, например, призову? Я серьёзно.

– Не надо, – ответила Анна и спустя несколько секунд добавила: – Я тоже серьёзно.

Когда Поручик ушёл, что-то стукнуло в окно. Анна и Конрад вздрогнули и застыли.

Это не могла быть ветвь дерева, навряд ли. Деревья так близко от дома не росли.

Так обратила на себя внимание душа Профессора, головокружительно устремляясь в тёмный туннель навстречу бытию света.

17. Парниковый эффект

В конце января зима была уже не зима. Архитектурную, скульптурную и ювелирную продукцию Деда Мороза вовсю принялся крушить зловредный волшебник по имени Парниковый Эффект. Он превратил сугробы в кашу-малашу, извёл чахлые сосульки, белое сделал грязно-серым…. Ртутный столбик доисторического термометра застолбил отметку 5º по Реомюру и 7º по Цельсию. Глобальное потепление распространилось даже на самую отъявленную (отпавшую от яви) периферию глобуса.

Голые беззащитные деревья, обнажённая мокрая грязь, беспрестанная капель-моросель, бесцветное небо. Ничто не достойно упоминания. Ничего не происходит. Обитатели Острова с удовольствием впали бы в берложную спячку, но вынуждены шатунами шататься по унылому пейзажу, отринув взаимодействие друг с другом и с миром. До лучших времён.

18. Масленица

На Остров Традиции вернулись морозы, сковали по новой земли и воды, опять выпало снега видимо-невидимо, опять намело сугробы в пол-роста человеческого. Зимы в этих краях долгие, если и отступят – своё возьмут с лихвой.

Треск стоял над Островом – трескучими были морозы, и уютно трещали поленья в печи.