Остров убийц

— Не хочешь рассказывать, не надо. И давай здесь расстанемся.

Сразу за оврагом начиналось открытое пространство, на которое выходить вдвоем было опасно. Мало ли что подумают остальные? Донесут доктору Морту, а тот велит проучить как следует, чтобы впредь неповадно было по кустам вместе шастать.

— Давай, — согласился Артем. — Можем завтра встретиться. На том же месте.

— Зачем? — удивилась Лиля. — Ты же сказал, что в воду больше не полезешь.

— Мы могли бы просто прогуляться.

Они посмотрели друг другу в глаза и одновременно отвели взгляды.

— Вряд ли, — сказала Лиля. — У меня со временем напряг. Я не знаю, вырвусь ли, и если да, то когда именно. И вообще. Сам знаешь, что за это бывает.

— Да, — согласился Артем. — Ладно. Забудь. Иди первая. Я минут десять потопчусь еще.

Выжидая, он несколько раз улыбнулся неизвестно чему, и улыбка его была не веселой, а такой, с какой обычно смотрят на маленьких детей, причем преимущественно своих, а не посторонних. Он вспоминал каждое слово, каждый взгляд, которыми они обменялись. Он пытался уловить в воздухе запах ее духов. Он смотрел на тропинку, по которой она ступала, и испытывал желание потрогать утоптанную землю. Это было странное ощущение. Невыразимое словами. Не поддающееся анализу.

Вот жили-были два совершенно посторонних человека — мужчина и женщина. Каждый из них занимался какими-то своими делами, рос, учился, развлекался, влюблялся, заводил отношения, радовался, страдал, болел и выздоравливал, мечтал и натыкался на все новые острые грани реальности. Оба понятия не имели о существовании друг друга. И вот в один прекрасный (или роковой) день эти двое встречаются. Не важно, как именно это происходит. Важно, что внутри их организмов происходит какая-то реакция, в мозгах что-то щелкает и — раз! — вскоре они уже тоскуют, если лишены возможности видеться, беседовать, соприкасаться, заниматься сексом.

Называется это любовью, но на самом деле это всепоглощающая страсть, миллиарды раз описанная в литературе, воспетая в музыке и увековеченная кинематографом. Когда то же самое происходит у зверей, птиц и рыб, это почему-то никого не восхищает и не умиляет. Их временному помутнению рассудка имеется научное объяснение — инстинкт продолжения рода. Но ведь ими управляет одно и то же чувство. Страсть.

А любовь начинается там, где включается разум, и чувства берутся под контроль. Любовь — это управляемая страсть. Способностью именно любить, а не просто испытывать вожделение, мы и отличаемся от животных.

Что касается Артема Дергача, то он пока что не мог разобраться в своих чувствах. Он знал одно — его неудержимо тянет к девушке, которая только что стояла рядом с ним. Эта тяга была столь сильна, что почти пересиливала здравый смысл и голос разума. Артем был готов покинуть свое укрытие и броситься догонять Лилю: пусть все видят, что они идут вдвоем и будут ходить вдвоем, сколько им вздумается. С какой стати они должны подчиняться средневековым порядкам, заведенным в учреждении доктора Морта?

Артем даже сделал несколько шагов по тропинке, почти готовый броситься догонять Лилю, когда вспомнил, как и почему очутился на острове. Он скрывался от закона. Он не мог обеспечить девушке достойное существование, не мог увезти ее, потому что было некуда. У него не было ни гроша в кармане, ни машины, ни квартиры, где можно было бы не опасаться прихода полиции. Он не имел права ломать жизнь Лиле. Это было бы животным эгоизмом.

Зашуршала трава, и на вершине склона возникла фигура медбрата Игоря Крючкова, одетого для пробежки: кроссовки, спортивные штаны, пайта с капюшоном. Бойко спустившись на дно оврага, через который вела тропинка, он выдернул из уха пробку наушника и остановился, тяжело дыша, чтобы спросить:

— Гуляем?

— Плавал, — коротко ответил Артем.

— На пару? — подмигнул Игорь. — Как лебеди на пруду?

— Ты о чем?

— Мимо меня только что Лилька прошла. Тоже на озере была?

— Не видел, — отрезал Артем.

Это было ошибкой. Никогда не нужно отрицать очевидное. Разумнее признать факт, а уж трактовать его по-своему. Например: «Да, я ее тоже видел, но издалека, а где она была, знать не знаю». Вместо этого Артем выдал неуклюжую ложь и сразу вызвал подозрения.

— Тут одна дорога на озеро, — сказал Игорь.

— И что? Я по сторонам не глядел. Думал.

— Мыслитель, ага. И как она?

— Что она?

— Ну… — Игорь показал на себе воображаемые груди, потом очертил руками явно не свои линии талии и бедер.

Тут Артем совершил вторую ошибку. Похабный намек разозлил его, и, не сдержавшись, он спросил:

— Твое какое собачье дело?

— Ого! — осклабился Игорь. — Да ты на запал на девочку, как я погляжу. Давно? Не боись, я никому не скажу. Просто интересно, стоит она того? Если уж отгребать, то хотя бы за дело.

Третья ошибка была готова свершиться, когда Артем спохватился и удержал руку, готовую сжаться в кулак и врезаться в нахальную физиономию. Ограничившись посылом Игоря на самую сакральную букву русского алфавита, он отодвинул его плечом и полез вверх по склону.

— Эй! — крикнул Игорь. — Ты меня толкнул, козел.