Остров ужаса

Из книги я узнал, что дон Диего Родригес был человеком широко образованным, весьма злокозненным и искушенным в искусстве алхимии. К концу пятнадцатого столетия он стал Великим Инквизитором Испании и в этом своем качестве стал использовать столь адские механизмы, что его собратья-инквизиторы созвали совет, достоверно установивший, что дон Диего вступил в сговор с дьяволом; также было решено, что во имя процветания и безопасности государства Великого Инквизитора необходимо выслать из страны вместе со всеми его зловещими изобретениями, ибо ни один человек, будь он кардиналом или самим королем, не мог поручиться за свою жизнь: дон Диего умел убивать, не оставляя ран, следов яда или прочих свидетельств умерщвления. В том же году и вскоре после решения совета дон Диего покинул Испанию на любопытном судне собственной конструкции, не имевшем ни мачт, ни парусов, ни гребцов. Он увез с собой все свои колоссальные богатства, и ужас, который он сеял в людях, был так велик, что никто даже не попытался лишить его этих добытых нечестивым путем сокровищ. Его единственной спутницей была маленькая девочка, считавшаяся его дочерью; с ней вместе он вышел в океан.

Судьба его после изгнания окутана некоторой таинственностью, и достоверных сведений о его дальнейших приключениях не имеется. По слухам, он достиг некоего острова, предположительно в Вест-Индии, где сошел на берег и заставил местных туземцев выстроить для него большой замок. Рассказывают также, что как только строительство было завершено, дон Диего принялся истреблять население острова с помощью тех же дьявольских устройств, что стали причиной его изгнания.

По моему мнению, дон Диего Родригес, чью историю я привел в кратком изложении, и являлся «ДИГО РОДРИКОВЕЗОМ» Сайласа Фордреда: учитывая, что Сайлас мог полагаться лишь на свою память и оставляющее желать лучшего образование, нет ничего удивительного в том, что шкипер из Хайта спустя столько месяцев невольно исказил надпись.

Косвенные подтверждения заставляют меня еще больше склоняться к вере в эту теорию: к примеру, среди прочих чудес, приписываемых дону Диего, была способность запечатлевать отражение человеческого лица в зеркале — открытие, несколько сходное с современным искусством фотографии. Это объясняет образ за красной шелковой портьерой, без сомнения воспроизводивший черты дона Диего. Новое появление этого образа в тот момент, когда Сайлас бросился плыть с бриллиантами к своему кораблю, было столь же несомненно вызвано не чем иным, как нечистой совестью моряка — и являлось лишь галлюцинацией перевозбужденного мозга. Большую часть прочих предполагаемых «чудес» породили искусно изготовленные механизмы, какие может воссоздать любой инженер-механик наших дней; это прекрасно доказывается историей с испорченным устройством, приводившим в движение гигантское лезвие, что едва не погубило Сайласа в главном зале — оно, вероятно, заржавело от долгого бездействия. Далее, я практически не сомневаюсь, что «Ведьма из Башни» являлась сильно постаревшей девочкой, которая сопровождала дона Диего, когда тот покидал Испанию; естественно, Сайлас Фордред увидел в этой бородатой старухе «ведьму» и «колдунью», поскольку большинство его современников, включая и наиболее образованных представителей высших слоев, пришли бы к такому же заключению, в особенности после событий, что предшествовали встрече с ней. Волосатый человек, Исав, по всей вероятности, был одним из аборигенов острова — единственным туземцем или сыном того единственного туземца, кому удалось вырваться из когтей дона Диего.

В заключение мне остается лишь добавить, что, по моему скромному мнению, именно дон Диего Родригес, а не Христофор Колумб, в действительности открыл Америку.

Об авторе

Альберт Кинросс (1870–1929) — английский журналист и писатель, уроженец Лондона. Сотрудничал с Boston Evening Transcript (лондонский корреспондент в 1896–1898 гг.), был помощником редактора London Outlook (1898–1900), театральным критиком London Morning Post. Публиковался в журналах Century, Harper's Magazine, The Pall Mall Magazine, Overland Monthly, The Windsor Magazine, Atlantic Monthly и The Strand Magazine. В период русско-японской войны был специальным корреспондентом в России, позднее выступал с журналистскими расследованиями, а также в качестве художественного критика и книжного рецензента. В 1907 г. оставил журналистику, чтобы целиком посвятить себя литературе, публиковал романы и рассказы. Во время Первой мировой войны вернулся к журналистике; служил во Франции и на Ближнем Востоке, основал армейские периодические издания Balkan News и Palestine News. В 1917 г. опубликовал в Atlantic Monthly очерк Торпедированы, где описал пережитое им на борту корабля, потопленного немецкой подводной лодкой. Умер от пневмонии в Тарнбридж-Уэллс.

* * *