Остров в море наслаждений

Но полицейские не хотели слушать возмущенную Наташу. Они заявили, что алиби, предоставленное мужем, не может считаться полноценным, поскольку муж есть человек, заинтересованный в том, чтобы выгородить жену. И что для нее самой будет лучше и безопаснее остаться в отделении хотя бы на эту ночь.

– А завтра мы со всем разберемся. Если вы невиновны, то волноваться вам нечего. У нас работают профессионалы.

– Вижу я, какие вы профессионалы! Хватаете невиновного человека. Вы бы лучше разобрались с делишками господина Каца. Очень может быть, что его прикончили за какие-то другие грешки!

Полицейские заверили Наташу, что они обязательно со всем разберутся. Тем более что убийство господина Каца развязывает им руки и дает доступ ко всем его архивам и бумагам. Так что во всей этой истории был и один положительный момент. Теперь друзья могли быть спокойны: если господин поверенный до сих пор не умыкнул наследства Наташи, то сделать это теперь ему или его компаньонам будет решительно невозможно.

И все же на душе у друзей было тяжело, когда они возвращались в этот вечер домой.

– Будь проклята эта поездка! – вздыхала тетя Валя, сидя в кухне и грея для вернувшихся домой друзей поздний ужин. – Как чувствовала, что не надо нам сюда было ехать.

– Хватит тебе, мать!

– А чего хватит? Наташку арестовали, того и гляди Сашку схватят. Не нужен мне этот дом, если дочка мужа из-за него лишится. Как умные люди говорят: лучше синица в руках, чем журавль в небе.

Оля сидела мрачная, но когда тетя Валя обратила внимание на состояние дочери, она сказала:

– Я переживаю за Ирочку.

– Это еще кто? – удивились оба ее родителя.

– Как же… я вам рассказывала. Моя приятельница, которая едва не утонула.

– А-а-а, – пренебрежительно отмахнулась тетя Валя. – Эта девчонка…

И она снова отвернулась к своим кастрюлям. Как уже говорилось, тетя Валя, подобно многим матерям, испытывала тревогу исключительно за судьбу своих собственных детей или внуков. Все прочие отпрыски рода человеческого рассматривались ею исключительно с позиции пользы или вреда по отношению к ее собственным детям. От Ирочки ей было ни жарко ни холодно, поэтому тетя Валя мигом выбросила судьбу этой девочки из своей головы.

Но Оля была не такой. Ее всерьез озаботила судьба приятельницы. Не найдя понимания у родителей, она повернулась к Лесе и попыталась поговорить с ней:

– Ирочка звонила мне сегодня из больницы.

Видя, что Оле необходимо с кем-то поделиться накопившимся у нее на сердце, Леся сделала над собой усилие и с деланым интересом спросила:

– И как она? Поправляется?

– Спасибо, ей уже гораздо лучше. Но знаете, что она мне сказала? Она считает, что ее специально хотели утопить.

– Утопить? – рассмеялся Саша. – Что за сказки?

– Нет, не сказки. Ирочка сказала, что кто-то подплыл к ней под водой и схватил за ногу.

– Это ей просто показалось. Или ребята – ее приятели – глупо пошутили. Молодежь ведь!

– Ребята были в это время на берегу. И очень хорошо, что они там были, потому что если бы не они, то Ирочка сейчас бы уже лежала на дне морском.

– Кто-то из парней был на берегу, а кто-то подплыл к твоей приятельнице под водой, – не сдавался Сашка. – Отличная получилась шутка. И девчонку напугали, и себя героями выставили.

Оля ничего не ответила. Но Сашу ее молчание еще больше распалило.

– И что ты там вообще делала с этими молокососами? Сколько раз тебе повторять: ты уже взрослая женщина, пора взяться за ум! А ты все скачешь, словно молодая коза!

Оля молча поднялась и ушла к себе в комнату, отказавшись от ужина. Этот ее поступок донельзя огорчил тетю Валю, которая побежала следом за дочерью, надеясь уговорить перекусить хоть немножко. Обратно она вернулась расстроенная и кинула в сторону зятя негодующий взгляд. «Расстроил девочку», – читалось во взгляде любящей матери.

Сколько себя помнила Леся, ее тетка окружала маленькую Оленьку такой теплотой и заботой, что даже иной раз становилось завидно. Олю никогда не наказывали и даже не ругали. Но зато игрушек у нее было больше, чем у какого-либо другого ребенка. Возможно, не будь Оля очень доброй и хорошей по своей натуре девочкой, такая неумеренная забота родителей могла бы превратить ее в монстра. Но этого не произошло. Своими многочисленными игрушками Оля охотно делилась со сверстниками, а если они иногда не хотели ей их возвращать, с радостью передавала игрушки в новые руки.

Тетя Валя иногда сердилась на дочь за такую щедрость, но дядя Сережа зарабатывал хорошо, всю зарплату до копеечки исправно тащил в семью, так что вскоре на месте подаренной Олей игрушки появлялась дюжина новых. Детство Оли можно было бы считать совершенно счастливым, и Леся удивлялась, почему у сестры появилась такая страсть к бродяжничеству. Ведь она уходила из дома не только после замужества, эта страсть появилась у нее еще в ранние годы.

Поэтому, дождавшись конца ужина, Леся оставила Киру помогать тете Вале с уборкой посуды, а сама отправилась к Оле.

Она нашла троюродную сестру в ее спальне, лежащую пластом и разглядывающую потолок.