Остров в степи

Через десять минут двое взволнованных людей, большой и маленький, спешили от зоопарка в разные стороны: один на почту, другой в школу. Большой человек на почте послал телеграмму-молнию в Берлин, своему хозяину: «Предлагают ручных страусов вдвое дороже. Телеграфируйте ваше согласие». Маленький человек в школе собирал других маленьких людей и возмущенно рассказывал им историю с Утиком.

От хозяина из Берлина ответ получился только поздно вечером. Он был короткий: «Соглашайтесь немедленно, старая вы шляпа!» От маленьких людей ответ пришел гораздо раньше — через полчаса. Его примчала Лена, и в нем говорилось:

«Мы, юные натуралисты, просим — не продавайте Утика. Он самый умный и ручной, и от него могут образоваться настоящие домашние страусята. Пускай он лучше остается у нас, в Аскании».

Павел Федотыч прочитал этот ответ и засмеялся:

— Чудачка ты, Лена! Я же пошутил. Конечно я не продам Утика. Но все-таки я удивляюсь тебе. Если бы у меня был такой воспитанник, я бы, наоборот, гордился, что его ценят вдвое дороже, чем всех остальных. А ты обиделась.

XI

Плотник навалил целую гору стружек: он делал двенадцать ящиков — клеток для проданных страусят.

«Диких» страусят с большим трудом загоняли во двор к страусятнику. Они пугались, метались, и один даже охромел, так что еле добрался до дворика. Там он свалился возле стенки и лежал, как колода.

Но когда его захотели осмотреть, он опять забился, как бешеный. Три человека: Страус Иваныч, доктор и Сорочко совсем измучились, пока забинтовали ему ногу

Напоследок страусят лучше кормили и изо всех сил старались, чтобы они хоть чуточку обручнели: ведь через пару дней их уже нужно было запаковывать в клетки и отправлять.

Накануне отправки всех ручных страусят снова взвесили. Лена наделала деревянных кружочков с дырочками. Август Иваныч аккуратно написал на них вес и имя каждого страусенка. Лена продернула в дырочки шнурки и повесила кружочки на шеи страусятам.

Назавтра был выходной день, но в страусятник пришли и Сорочко, и Страус Иваныч, и даже доктор. Лена бегала с приглашением к двум лаборанткам, к рабочим на птичню, и торпанник и на дом к Сашко. Она улыбалась и всем говорила:

— Приходите, обязательно приходите!

Когда она бежала звать Павла Федотыча, в конце улицы мелькнули рубахи Индейца и Матвейки. Лена обрадовалась и закричала:

— Матвеец! Индейка! Приходите на страусятник, будет интересное!

Перед страусятником устроили скамеечку — два пустых боченка и на них доска. Гости уселись на скамейку, и худой, небритый немец вышел вперед. Он развернул большой лист белой бумаги и показал всем черные отпечатки двух пар огромных страусиных пальцев.

— Вот, видите? — спросил он. — Это подписались собственными руками, то бишь ногами, Самум и Высокая. А вот и наши подписи с Сорочко и Леной. Теперь посмотрите сюда, наверх.

Гости посмотрели и увидели, что там было написано:

Договор

Настоящий социалистический договор заключен между страусами Самумом и Высокой, с одной стороны, и работниками страусятника Августом Шульцем, Остапом Сорочко и Леной Сапожниковой, с другой стороны.

Обе стороны обязуются за время соревнования растить своих страусят здоровыми, выносливыми и дисциплинированными. Мы обязуемся добиться того, чтобы наши воспитанники принесли государству как можно больше дохода и научной пользы.

Дальше подряд восемь строчек до самого конца были посредине замазаны огромной кляксой: это Высокая, когда расписывалась, ляпнула своим пальцем чересчур высоко. Но гости все равно и так поняли.

— Товарищи! — сказал немец. — Сегодня все дикие страусята и часть наших, ручных, уезжают. Поэтому мы пригласили вас, чтобы вы, пока они здесь, еще раз оглядели наших воспитанников и сказали, хорошо ли мы выполнили свои обязательства. Верно, Самум, правильно я сказал?

Самум посмотрел на немца важно и строго.

— Вот посмотрите на этот выводок «диких», — продолжал техник. — Они все довольно хорошо выросли, все здоровы, только у одного вывихнута нога ввиду его невоспитанности. Осмотрите их хорошенько, потому что вам сейчас придется их сравнивать с нашими.

Гости, смеясь, оглядели «диких» страусят и нашли их очень приятными. После этого открылась дверь, и перед скамейкой прошла сияющая Лена. За ней чинно шагали страусята с деревянными медалями.

Они все подходили к людям, давали себя гладить и угощать. Август Иваныч сунул свернутый договор в карман пиджака. Он с увлечением стал прочитывать вслух имена и вес каждого страусенка и рассказывать об их уме и прочих достоинствах.