Остров вчерашнего дня

Тем более, по задумке судьи, который должен был оказаться убийцей, уничтожавшим «негритят», Вера Клейторн, вина которой представлялась ему отчего-то наиболее тяжелой, должна была погибнуть последней. Ну, или предпоследней, если бы не она застрелила Ломбарда, оказавшись проворнее, а он ее.

В любом случае убийца, действовавший по своим педантичным маньяческим представлениям, в массе своей весьма и весьма строгим и спонтанных отклонений схемы и внезапной отсебятины не предусматривавшим, и, что важнее всего, в соответствии со считалочкой, должен был оставить ее на закуску, а не ликвидировать сразу.

Даже если и осознает, что она фальшивая Вера.

Во всяком случае, Нине хотелось так думать.

Очень хотелось.

Тем более что она за этим и прибыла сюда – выяснить правду. Однако от этой мысли Нине стало тогда страшновато.

Среди вещей покойной Веры Клейторн она нашла немного денег, брать которые, однако, не стала (благо, что при подготовке к каждому литературному вояжу она заранее подбирала гардероб соответствующей эпохи, а также знакомилась с тогдашними обычаями, нравами и модами), а вот паспорт несчастной, которая мертвым грузом свисала с крюка в потолке, прихватила.

Он ей больше явно не понадобится.

С Верой Клейторн, которая ничуть не походила на Татьяну Друбич, Нина сходства не имела, однако, уже имея опыт в подобного рода делах, ногтем осторожно подцепила черно-белую фотографию Веры на паспорте и аккуратно отклеила ее.

На пустое место она, посетив фотографический салон, прикрепит свою собственную.

В чемодане несчастной Нина между страниц романа Ариадны Оливер «The Z.Y.X. Murders» обнаружила также пачку перевязанных лиловой ленточкой писем, просмотрев которые покраснела и отложила их в сторону. Это были любовные эпистолы той, что свисала с потолка. Вера строчила в свое время полные любви послания некому Хьюго Хэмилтону, тот отвечал ей в подобном же тоне – до той поры, пока Клейторн не убила его племянника.

Того самого, который стоял между Хьюго и наследством с дворянским титулом.

Последнее послание от Хьюго, датированное 19 сентября позапрошлого (по местным меркам) 1934 года, было крайне сухое, извещавшее ее, что ничего общего с ней он иметь более не намерен, отсылает ей обратно все ее послания и больше не любит ее, а только ненавидит.

Хотя, судя по эмоциональности пусть и короткого, но емкого послания, мужчина определенно продолжал испытывать к Вере чувства.

Понимая, что эти послания или окажутся в руках полиции и коронера, который будет вести дело о кончине Веры, или, что хуже, попадут к хозяину этой сомнительной гостиницы или пансиона, который наверняка сначала перероет весь незамысловатый скарб покойной, прежде чем известить власти, Нина решила, что заберет письма с собой.

Потому что, как и паспорт, Вере, свисающей с потолка, они больше уже не понадобятся.

В чемодане Нина наткнулась на стопку детских вещей, но разве у Веры Клейторн были дети? Пока она размышляла над этим вопросом, в дверь комнаты вдруг постучали.

Нина, потерявшая счет времени, замерла.

– Мисс, завтрак заканчивается через четверть часа! – услышала она громкий женский голос.

Нина, прижав ко рту ладонь, произнесла:

– Благодарю вас, но мне нездоровится. Я завтракать не буду.

Она надеялась, что ее акцента не заметили или не обратили на него внимания, потому что настоящая Вера Клейторн говорила на английском, конечно же, без оного.

Нина пролистала роман королевы детектива этой литературной вселенной, под обложкой которого она обнаружила любовные письма. Это была здешняя версия отлично знакомого ей романа Агаты Кристи «The A.B.C. Murders», который на русском назывался «Убийства в алфавитном порядке» – одно из ее любимых произведений.

А здесь это были «Убийства в обратном алфавитном порядке».

Наконец, там же, в чемодане, под стопкой детских вещей, она обнаружила набор ножниц.

Обведя взором комнату Веры, Нина поняла, что делать ей здесь больше нечего.

Хотя нет, есть еще кое-что.

Взяв самые массивные ножницы, Нина снова взгромоздилась на стул и, стараясь не смотреть в распухшее лицо покойницы, попыталась перерезать веревку.

Конечно, она могла просто так удалиться, прихватив и паспорт, и приглашение, и билет, и даже любовные послания, но ей было жаль Веру Клейторн, место которой она намеревалась занять.

Пусть она и была преступницей и даже убийцей ребенка, но она же совершила это из-за любви. Впрочем, это ее не оправдывало.

Но и оставить Веру свисать с потолка, хотя поступить именно так и было бы наиболее разумно, Нина не могла.

Просто не могла.

Поэтому она намеревалась снять ее с крюка и уложить хотя бы на кровать. И накрыть одеялом, ведь Вера была в исподнем, а если ее обнаружат в петле, то комната, заполненная любопытными мужчинами, превратится в посмертное судилище.

Вернее, выставку смерти, экспонатом которого будет Вера.

Однако разрезать веревку даже большими ножницами оказалось проблематично, и Нина, понимая, что придется оставить все как есть, вздохнула. Похоже, надо было просто уносить ноги.