Остров Веры

– Второй мировой, которая в СССР с 1941 года называлась Великой Отечественной… Так вот, во время войны во всех золотопромышленных районах Советского Союза были открыты государственные пункты по скупке золота от частных лиц, где каждый старатель без лишних формальностей мог сдать добытый им материал и получить взамен деньги или карточки на продовольствие. Власти надеялись, и не без основания, что в трудные годы в отсутствие мелочного контроля граждане решатся сдать государству как добытое, так и утаенное ранее, у кого-то даже с дореволюционных времён. Были открыты такие пункты и в Миассе. Формальностей при приёмке действительно соблюдалось мало, но оборот золота без учёта и контроля просто немыслим, а потому кое-какие записи велись. В одной из них, за 1944 год, удалось обнаружить сдатчика по фамилии Холвишев с указанием района его проживания. А это уже ниточка.

– То есть примерное место жительства всё же известно? – то ли утверждающе, то ли вопросительно произнёс Алекс.

Сургон согласно кивнул.

– И где оно?

– В Америке.

– Где?! – не поверил Алекс.

– О, – рассмеялся Сургон, – конечно, не в США и вообще не на американском континенте. «Америкой» в Миассе неофициально называют один из районов старого города.

– Ах, вот в чём дело, – заулыбался Алекс. – Значит, в Миассе есть своя Америка? И откуда она взялась?

– История умалчивает. Но название бытует в разговорной речи, и его, принимая от Бориса Холвишева золото, записала приёмщица. Кстати говоря, сдал он немало: почти десять килограммов, включая два довольно крупных самородка. Интересно, сколько же золота осталось у твоего деда на руках? Он что-то привёз в США?

– Если и привёз, я об этом ничего не знаю, – покачал головой Алекс. – Известно лишь, что с моряками, взявшими его на борт в Турцию, он рассчитался золотом.

– Ну, это дело не моё, а вашей семьи, – сказал Сургон. – А что интересует меня, так это дни рождения твоего деда и его жены Веры Холвишевой, которые ты обещал мне сообщить. Видишь ли, твои дедушка с бабушкой включены теперь в мою базу данных. Туда я должен занести всю основную информацию об их жизни: кто они, откуда они, что с ними стало – никогда ведь не знаешь, какие сведения понадобятся в следующих поисках.

Если бы Алекса спросили, почему он скрывает от человека, помогающего ему отыскивать родственников, самые обычные их анкетные данные, Алекс не нашёлся бы что ответить. Тем не менее Алекс скрывал и решил повременить ещё немного.

– Мне неизвестны их дни рождения, – солгал он.

– Но ведь у вас в семье должны быть документы и на Бориса, и на Веру, – допытывался Сургон.

– Почему-то эти сведения мне не попались.

– А нельзя ли их отыскать? Ты этим очень меня обяжешь.

– Но каким образом? Я нахожусь здесь, а документы – в Соединённых Штатах.

– Свяжись с братом, с отцом.

– Позвонить им?

– Мы ведь обсуждали эту тему: никаких звонков! – с едва видимым раздражением сказал Сургон.

– Тогда я могу связаться с ними по электронной почте.

– И это исключено! Но я говорил: ты можешь написать письмо, которое я отправлю из научного центра заповедника. Как раз сегодня мне нужно там побывать.

– O'key, так я и сделаю, – согласился Алекс. – Отец и Вильям наверняка ждут от меня известий.

– Вот и отлично. Тебе нужно что-нибудь в городе?

– Да, – кивнул Алекс, который ещё в США составил примерный план действий по приезду в Россию. – Мне бы хотелось ознакомиться с подшивкой местных газет за 1958 год.

– Зачем они тебе?

– В этот год мои дедушка и бабушка бежали в США. Может быть, в газетах хотя бы косвенно что-то укажет на причины их побега.

– В советское время в Миассе была только одна общегородская газета – «Миасский рабочий», – задумчиво сказал Сургон. – Её подшивка наверняка есть в библиотеке, но нечего думать, чтобы тебе отправиться туда.

– Как же быть?

– Она тебе вправду нужна? – без особого энтузиазма спросил он.

– Было бы желательно.

– Хорошо, я принесу подшивку в лабораторию. Пожалуй, возьму для этого рюкзак. Не думаю, что ты найдёшь что-нибудь интересное, но попытайся.

Сургон посмотрел на часы и засобирался, он опаздывал. Видя это, Алекс направился из комнаты.

– А чем планируешь заняться сегодня ты? – окликнул его Сургон.

Алекс пожал плечами.

– Помогу по хозяйству Таисии… Ты не против?

– Конечно, нет. Ей как девушке тяжело управляться одной, а мне всё время некогда.

– Наверное, ещё погуляю по лесу.

Сургон оторвался от сборов.

– Далеко от лаборатории не отходи, – сказал он. – В лесу можно заблудиться, или наткнуться на зверей.

– Здесь есть звери?

– Ты находишься не в городском парке, а в лесу. Конечно, здесь есть звери. А кроме того, поблизости объявились одичавшие собаки.

– Я не боюсь собак, – сказал Алекс.

– И напрасно. – «Текущее» лицо Сургона выражало крайнюю озабоченность. – Это не домашние животные. Это выводки бездомных собак, которые когда-то сбились в стаи и ушли в лес. Щенки, родившиеся в лесу, выросли и стали опасней диких зверей.

Сургон продолжил было собираться, но потом вновь остановился.