Остров везения

Считается, что одним из важнейших достижений цивилизации является реализация принципа разделения ветвей власти. Казалось бы, что может быть лучше, чем независимые друг от друга законодательная, исполнительная и судебная системы? Да плюс еще четвертая власть, она же вторая древнейшая профессия, то есть пресса, тоже будет не лишней. Для полной завершенности благостной картины сюда под пятым номером можно добавить и первую древнейшую, такие попытки делались уже неоднократно. И все станет просто замечательно! Неужели кто-то сомневается?

Увы, таковые есть. Например, некто Найденов Георгий Андреевич. С ним полностью солидарны Романов Георгий Александрович и Романова-Курильская Мария Александровна, да плюс еще не до конца сосчитанное, но очень немалое количество людей в чинах поменьше. Кстати, и в Российской Федерации сомневающихся тоже достаточно. Почему так? Да потому, что исходный тезис в корне неверен. Нет сейчас таких независимых ветвей власти нигде в мире двадцать первого века, к этому мы еще вернемся. Есть другие, но они не возникли в результате развития демократии и построения гражданского общества, а родились вместе с человечеством. И три их бывало только в не очень длительные переходные периоды, обычно же существуют всего две.

Итак, исторически первым типом человеческого общества была родовая община. Собственно, не только человеческого – у горилл и шимпанзе тоже есть нечто почти такое же. Затем появились племена, то есть объединения нескольких общин по принципу наличия общих предков и длительного проживания на соседних территориях. Эти общества были эгалитарными (вспомните, «либерте, эгалите, фратерните», добрый доктор Гильотен и все такое прочее). То есть люди были практически равны, почти никой власти не наблюдалось, а та, что все-таки была, базировалась на двух китах – уме и силе. Командовать мог либо самый накачанный обладатель самой здоровенной и суковатой дубины, либо хитромудрый старикашка с большим жизненным опытом, иногда способный спрогнозировать развитие ситуации аж на целый час вперед. Очень редко обе способности объединял в себе один человек. Чаще всего сила и разум имели каждый своего носителя, которые вынуждены были как-то сосуществовать друг с другом.

Потом появились вождества, то есть объединения уже нескольких племен. Как правило, такое становилось возможным только после освоения земледелия или скотоводства и, как следствие, появления излишков продовольствия, которые нельзя было сожрать в один присест, и, значит, их приходилось как-то хранить и распределять. В общем, вождества уже представляли собой зародыши государства. И вот тут к уму и силе добавилась религия – появились первые шаманы. То есть на какое-то время ветвей власти стало три. Однако долго никакой переходный период продолжаться не может, и на основе сплава ума, силы, а также с непременным добавлением жестокости, жадности, беспринципности и подлости сформировался институт наследственных вождей, олицетворяющих собой государственную власть. Как противовес ему выступала религия.

Этой паре суждена была долгая совместная жизнь – от первых шумерских городов-государств до конца Средневековья. Разумеется, каждая из ветвей власти не отказалась бы сжить конкурента со свету, но, как правило, они вынуждены были воздерживаться от особо резких движений, ибо ничем хорошим они не кончались.

Борьба всегда шла с переменным успехом: то какой-нибудь фараон вроде Эхнатона прищучит жрецов, но долго наслаждаться плодами победы у него не получится ввиду преждевременной смерти, не очень похожей на естественную, то служители культа, собравшись с силами, отодвинут монарха от власти и устроят теократию – например, такой процесс в концентрированном виде описан у Стругацких в «Трудно быть богом». Однако результат обычно получался неустойчивым – подобное государство быстро уничтожалось либо восставшим народом, либо более разумными соседями, у себя теократии не допустившими.

Вот только на свете нет ничего вечного, и Средневековье потихоньку подошло к концу. В процессе чего все более явно оформлялась победа государства над религиозными структурами, вплоть до полного их подчинения. Однако не успели всякие короли с императорами и прочими эмирами облегченно вздохнуть – мол, наконец-то покончено с засильем проклятых попов! – как на сцену вылезла только что появившаяся третья сила, именуемая мировой финансовой системой. Причем у нее изначально имелось серьезное преимущество перед любыми предыдущими – интернациональность и независимость от религиозных догм. Еврей-ростовщик, бухарский меняла и джентльмен-работорговец одинаково сильно стремились к прибыли, и в случае ее возможности могли прекрасно действовать заодно, не заморачиваясь вопросами веры, этики, национальности и тому подобными предрассудками.