Остров везения

– Что, самовыражались исключительно матом?

– Если бы! Нет, писали настолько пресно, что никто вообще больше двух страниц не мог прочесть без зевоты. Только месяца через полтора эти щелкоперы как-то оклемались. Борис Иосифович плюнул и заказал смонтировать в кабинете вытяжку, а пока она не готова, так обходится.

Ну раз мой друг сам велел открыть дверь, то я счел возможным прислушаться.

– Чему я вас учил, господа? Чему? Вдохновение – это такая вещь, которая у всякого может вдруг взять и кончиться, – доносился из кабинета страстный монолог Бори. – И если оно таки временно ушло, то надо просто долить. Воды в текст, а не водки за воротник! Но ведь с умом же надо доливать, а не как вы! Ну куда это годится, если первые сто страниц идет вполне приличная писанина, а потом до самого эпилога сплошная вода, причем любому ясно, что она налита исключительно для увеличения объема. Что? Эпилог ничуть не лучше, просто там вместо воды сопли. В середину доливать надо! Причем не все в одно место, а тут капельку, там ложечку… произведение от правильного долива только выиграет! Вашему читателю не нужны сильные, то есть концентрированные эмоции героев, он просто не знает, что это такое. Поэтому разбавлять все равно придется, а у вас заодно еще и объем дойдет до требуемого. Учитесь у Плешакова! Почему у него мне никогда ничего не приходится править?

– Потому что ему жена регулярно фишмановки подносит, – завистливо прокомментировал кто-то из воспитуемых.

– Не путайте причину со следствием! – возмутился Боря. – Вот как начнете писать на одном уровне с ним, тогда и вам поднесут, а пока довольствуйтесь тем, что есть.

– Так ведь совсем ничего нету! – простонал страдающий голос.

– Значит, не заслужили. Все, совещание окончено.

Секретарь встал и распахнул дверь в небольшой закуток за его местом. Я прошел туда, дабы не смущать нежные души Бориных гостей лицезрением своей персоны, да еще и в мундире. Подождал, пока они вышли, и зашел в кабинет. Мы поздоровались. И я, пока не забыл, задал уже почти пять минут не дающий мне покоя вопрос:

– Слушай, ты же сам мне год назад жаловался, что твой классик англоязычной литхалтуры Плешаков помер-таки от пьянства! А теперь что, воскрес?

– Нет, это скорее реинкарнация. Мадам Плешакова, едва отметив сорок дней, начала искать нового мужа и буквально через неделю нашла. Причем, что интересно, даже более плюгавого, чем предыдущий! Пьет столько же, пишет ничуть не хуже и, пожалуй, немного быстрее. В точно таком же стиле.

– Может, это она сама творит, а мужья ей нужны только как ширма?

– Нет, я специально проверил – сама она только переводит. Умеет, значит, пробудить вдохновение в таких хмырях. Прямо тебе не женщина, а какая-то, извиняюсь за выражение, муза.

Вечером я, как и собирался, перечислил Боре последние новости относительно иных миров. Боря задумался.

– Знаешь, – сообщил он после второй рюмки, – не только у тебя в юности были завиральные идеи. У меня тоже. Просто ты свою здесь уже успел реализовать – имеется в виду магнитоплан, – а я еще нет.

– Ну, предположим, реализовал идею не я, а Рябушинский, но толчок ему действительно дал я. А у тебя что?

– Да уж не какая-нибудь железяка, а нечто гораздо глубже, шире и объемней. Общечеловеческого, так сказать, плана.

– Ой, я уже почти испугался.

– И правильно. Так вот, есть такая закономерность – чем дальше в прошлое, чем чаще упоминаются разнообразные сверхъестественные явления. Колдуны там, ведьмы всякие, домовые, шаманы…

– Кашпировские, Чумаки, жулики, мистификаторы, – продолжил я перечисление сущностей.