Остров забытых душ

{«Я приеду. Клянусь. Ещё день и еще ночь. Я обниму тебя. Осыплю поцелуями твоё лицо. Я буду ласкать твоё тело, пока ты не утонешь в наслаждении – и клянусь, Рэна, не будет никакой боли. Только ты и я. Если ты позволишь мне».}

Тишина в ответ.

{«Рэна?..»}

Он напугал её?

{«Приезжай».}

Вздох облегчения – и ещё несколько слов:

{«Я жду тебя».}

Глава 14. Дракон

В дверях Дворца правосудия Атэ столкнулся с Нэтом. Сказать, что тот был изумлен, значило не сказать ничего.

– Вы решили прийти пораньше, чтобы не опоздать? Но тогда почему вы, кэп, идете не туда, а оттуда?

Атэ поморщился. Утренняя бодрость юного ведьмака была для него мучительней зубной боли.

– Новости есть?

– Никаких, сэр.

Атэ кивнул, явно не услышав ответа. Нэт пожал плечами и вошел в здание. Атэ же побрел привычным маршрутом – в сторону конюшни, расположенной не в самой ратуше, а в паре кварталов от нее. Он сворачивал направо или налево и при этом не вкладывал в свои действия ни грана сознательности. Его мысли были заняты совсем другим.

Горящие глаза ведьмаков, окруживших его собственное, во сне так страшно изломанное тело, стояли перед глазами стража. Атэ уже ненавидел их. Не за Рэну. Не за десятки лет прошедшей войны. Он убил бы их всех только лишь за три ночи беспробудной боли, которую ему пришлось позаимствовать. Он чувствовал себя непривычно грязным просто от того, что видел эти сны. Он не мог смотреть в глаза Нэту и боялся представить голос мальчика в своей голове. Но Рэна ходила. Говорила. Жила.

Привычно срезая путь, Атэ свернул в глухой проулок, сделал несколько шагов и почувствовал, что он здесь не один. Он повернулся, и трое мужчин в кожаных жилетах поверх желтоватых рубашек и в плащах без герба преградили ему путь. Глаза их тускло отблескивали красным. Атэ присвистнул и слегка отступил назад. Инстинктивно стал нащупывать под рукавом конвертик с итой – и тут же вспомнил, что сменил рубашку еще вчера днем, перед походом к Артарию.

– Подсказать дорогу? – спросил он с напускной бодростью, сильно подозревая, что они-то как раз пришли по адресу.

– Говорят, ты забываешь друзей.

– Друзей помню, – сказал он, переставая отступать. – Вас – не очень.

– Всё просто, – сообщил тот, что стоял посередине, – нам нужно то, что ты украл у Кэла. Взамен ты уйдёшь живым.

Атэ будто ткнули ножом под ребро – он узнал этот голос. Там, в темноте камеры Рэны, он звучал также – с глухой издевкой. А остальные? Атэ ещё раз быстро изучил их лица, с привычной цепкостью задерживаясь на деталях – шрамы, форма ушей. Уверенности не было, но он был готов поставить не только оставленный дома конвертик, но и весь свой запас иты на то, что все трое были из числа мучителей Рэны.

– Что же, Кален и на этот раз не пришёл сам? И где еще один ваш приятель? Пятый? – спросил Атэ, и внутри его разлилось странное чувство, какого он не испытывал уже давно – будто перед ним был обрыв, а за спиной – огромные крылья. В голове образовалась звенящая пустота. Все – звуки, запахи, тени, мысли – стало четким до остроты.

Ведьмаки переглянулись. Вместо ответа один из них выбросил вперёд кисти, сложенные в знаке воды. Атэ улыбнулся. Он провёл ладонями в воздухе, будто скатывая огромный снежок, и запустил им перед собой. Плеть ведьмака прошла сквозь обжигающе горячий снаряд Атэ и рассыпалась копной искр у самого его лица. Зато огненный шар, запущенный им, взорвался за спинами нападавших, раскидывая тех в стороны. Улыбка не сходила с лица Атаниэля. Он поднял руку вверх, и раньше, чем кто-то из ведьмаков успел подняться, неба рванулся град ледяных осколков, прибивая к земле их горящие плащи и раскинутые руки, вонзаясь в тела.

Атэ плавно повернулся. Ему казалось, что время замедлило бег. Он не помнил, когда в последний раз ощущал такую свободу. Это было в сто раз лучше, чем самый чистый порошок.

Он просто поднял руку – и тела ведьмаков взлетели в воздух, ударяясь о стену. Конечно, эти трое пытались атаковать. Атэ видел цветные магические плети, летящие в него, но ведьмаки ничего не могли сделать. Ненависть, злость и ярость, которыми Атэ захлебывался совсем недавно, казалось, вытекли из него куда-то вниз, к самым ногам, и теперь могли лишь обжигающими волнами облизывать его щиколотки.

Когда последний из ведьмаков упал на землю и больше не поднялся, Атэ медленно, будто трезвея, оглядел поле боя. Какая-то телега в паре шагов полыхала, грозя пожаром местным баракам. Тут и там валялись осколки льда. Атэ вздохнул, чувствуя, как эмоции вновь начинают заполнять его, словно опустевший сосуд. Он подошёл к ближайшему ведьмаку и, перевернув тело носком сапога, занёс ногу, чтобы наступить ему на горло.

– Постой – тихий голос, приятный, будто шорох листвы или треск поленьев в костре.

Он огляделся, но не увидел никого.

– Не играй с удачей, – произнёс голос. – Не впускай в себя злобу.