Остров забытых душ

Добрая воля? Здесь? Что ж, стоит послушать дальше. Ей почти понравилась эта игра. Она напомнила ей, как она разговаривала с Изначальными. Важно было каждое слово – ведь тот, кто стоит перед тобой, мог исчезнуть в любой миг… Или наброситься на тебя… Или обмануть. Как этот ведьмак, который обещает невозможное:

– Я вернусь. Как только смогу. И заберу тебя отсюда. Клянусь.

Он рассчитывает, что Рэна ему поверит? Даже не смешно. Отчаяние сплетается с яростью. Пальцы гостя ложатся на ошейник, слегка задевая кожу… Еще секунда. Щелчок замка…

И чародейка бросается вперёд, вцепляется ведьмаку в горло. Сильная рука отшвыривает её в сторону, она врезается в стену. Запах иты становится острее, и Рэнтара чувствует магию, оплетающую её руки и ноги. Но это самая милосердная магия, которую она видела с тех пор, как попала сюда, потому что она не приносит боли. Сухие руки ведьмака ложатся на её шею, разводят в стороны полы порванной мантии. Рэнтара чувствует пальцы на ключице, они спускаются ниже и проходят по самому чувствительному месту. По татуировке. Тело взрывает неожиданно сильная волна возбуждения. Она боится признаться себе, что это не только магия. Не только сила проклятого цветка, но и всё её тело жаждет новых прикосновений рук этого странного человека.

Руки исчезают, и Рэна стремительно приходит в себя. Она представляет, как выглядит – обнажённая, с позорно торчащими сосками. Сейчас снова будут насмешки. Хохот. Боль. Она сжимает кулаки. Но гость не смеется. Он лишь говорит о том, что проверит состояние её внутренних органов… И действительно делает только это. А потом с потрясшей до глубины души деликатностью бережно запахивает на теле Рэны полы её драной мантии.

– Я сдержу обещание, – говорит ведьмак, отодвигаясь.

И в этот миг она ненавидит ведьмака сильнее, чем любого из тех, кто причинял ей боль. За эту ложь. И за надежду, которая, несмотря ни на что, уже поселилась в её душе. Тишина повисает в камере. А через пару секунд чародейка, всё еще пришпиленная к стене, слышит стук тяжелой двери.}

* * *

Атэ просыпался медленно, с неохотой вырываясь из вязкого, полного сладкой муки сна. От давешнего покоя не осталось и следа. Руки сжимали деревянные подлокотники. Что-то внутри всеми силами отказывалось принять тот факт, что Рэна ушла. Он хотел бы остановиться на этой мысли поподробнее, решить, может ли он как-то исправить ситуацию, но в голове раздался обеспокоенный голос – совсем не тот, что Атэ хотел услышать.

– Капитан, капитан, вы слышите?

– Да, – поморщился Атэ.

– Слава небесам, уже час не могу до вас достучаться. Капитан, я видел отряд стражи, они выехали в сторону вашей усадьбы. Судя по разговорам, они знают, где вас искать.

– Отряд… – пробормотал Атэ. – Значит, час назад?

– Да, капитан. Боюсь, что если они двигаются по прямой…

– То будут здесь очень скоро.

– Капитан, мы выезжаем к вам.

– Не надо. Вы не сможете спасти меня и подставитесь сами.

– Но как же…

– Никак. Зайди к Лане, скажи… Скажи: пусть простит меня за все. Несмотря ни на что. И пусть знает: она лучшее, что было в моей жизни. И пожалуйста, больше не выходи на связь.

Атэ прикрыл глаза, успокаивая нервы.

{«Я – клинок бесцветного света, } – произнёс он, выравнивая дыхание, – {моё тело – орудие света»}.

Несколько секунд он вслушивался в шёпот природы. Птицы не пели. Только тихо журчала вода в ручье, который питал пруд. Очень далеко за парком слышался стук копыт.

{«Я люблю тебя, Рэна}, – подумал мужчина, поднимаясь. – {Думай, что хочешь, но пусть хоть кто-то из нас выберется живым»}.

Глава 16. Я люблю тебя

{Когда они окружили дом,

И в каждой руке был ствол,

Он вышел в окно с красной розой в руке

И по воздуху плавно пошёл.

И хотя его руки были в крови, Они светились, как два крыла.

И порох в стволах превратился в песок, Увидев такие дела…

Наутилус Помпилиус, Воздух.}

{«Я люблю тебя, Рэна. Думай, что хочешь, но пусть хоть кто-то из нас выберется живым».}

Рэна открыла глаза. Сон был странным, будто первый снег на черной земле после долгой промозглой осени. Она не помнила содержания, лишь последнюю фразу, которая и стала сигналом к пробуждению. Рэна села и потянулась. Всего в метре от неё, прямо на земле, без поленьев и хвороста, ровным светом горел костёр. Рэна улыбнулась, и лицо её на мгновение прояснилось. На глаза навернулись слёзы.

– Айа, – прошептала она и протянула руку к костру.

Языки пламени затейливо переплелись, потянулись к ней, лизнули пальцы. Из огня выглянуло безупречно красивое лицо, не имевшее ни пола, ни возраста.

– Глупый человек проснулся? – прошелестело в ответ.

– С каких пор я глупая? – обиженно спросила чародейка.

– Столько сил. Столько снов. Оставался всего один сон – и человек сбежал.

Улыбка сползла с лица Рэны. Воспоминания медленно возвращались.

– Не куксись, глупый человек. На это нет времени.