Остров затонувших кораблей

Флинт заругался, на чём свет стоит, и со своего шеста Родриго взволнованно вторил ему по испански, переходя на свист и цоканье. Слава небу, я остался неузнанным.

— Покайся, раб божий, и через покаяние обретёшь ты покой!

— К чертям покаяние, святоша!.. Ты прогони дьявола, что таится… в тени…

— Душа твоя черна, и спасение ты обретешь лишь в покаянии Богу…

Битый час я пытался разговорить бывшего капитана, выудить из него тайну. Подводил и так, и эдак, как ведёт рыбак крупную рыбу. Всё напрасно.

Пью надоело сидеть, он молча поднялся и встал у меня за спиной. Флинт вздрогнул. Испуг его был так велик, что стал он задыхаться, синея и багровея попеременно. Глаза его вылезали из орбит.

— Дьявол!.. Згинь!..

— Вижу, сын мой, страшную тайну, она гнетёт тебя. Тайна эта влечёт грех за собой, грех предательства. Покайся, облегчи душу, и Господь поможет тебе избавиться от влияния Сатаны.

Он закрыл глаза и отвернулся от страшного видения за моей спиной. Честно говоря, меня самого озноб пробирал, такой страх нагонял на меня Пью, стоявший за спиной. Я не мог обернуться, посмотреть, чтоб не выдать нас. И дыхание непредсказуемого слепого поднимало волосы на моём затылке. От слепого тянуло холодом.

Флинт был непреклонен.

— Меня не проведёшь, святоша!.. Ты хочешь узнать тайну?… Многих увела она… в могилу!.. — и он попытался рассмеяться, да только закашлялся.

— Сын мой, ты открываешься не мне, а Господу нашему. Лишь он может защитить тебя. Тайна исповеди священна, и останется в этих стенах.

Флинт замер, отвёл вытаращенные от страха и страданий глаза, посмотрел на огонь свечи. Желтое пламя вспыхнуло в его взгляде.

— Моё… сокровище… Ты хочешь его заполучить?

— Я лишь служитель Бога. Какое мне дело до мирских страстей!

— Ты клянешься, святой отец?

— Клянусь Богом и небесами!

Он задумался. Затих, закрыв глаза. Я уж было взволновался, что старый преступник отдал душу Богу, но тут он тихо проговорил, по прежнему не глядя на меня:

— Нет… Тайна уйдёт со мной… в могилу…

Черт бы побрал скаредного упрямца!

— Ты готов пожертвовать бессмертной душой и вечность гореть в аду ради своей тайны?

— А ты… можешь поклясться, что спасёшь… мою душу?…

— Со мной Отец, Сын и Дух святой. Они защитят тебя.

Я протянул перед собой крест, как подтверждение моих слов. Капитан вдруг схватил распятие, прижал к своей груди, и мне пришлось склониться над умирающим. Капитана было не узнать. Жестокий безбожник, которого я знал, на смертном одре сделался кротким, как ягнёнок — так его пугала скорая встреча с Господом и расплата за грехи.