Остров жертвоприношений

– Я нашел ей место прачки в одном хорошем доме. Она работает за еду и спальное место и нельзя сказать, чтобы она была недовольна. Она носит на лице кисейное покрывало, что также всех устраивает. Словом, о ее судьбе можете не беспокоиться. Между прочим, я вовсе не такой зверь, каким иногда изображают работорговцев! Я забочусь…

– Да, да, я уже понял, – перебил Конан. – Хорошо. Итак, от своей бывшей рабыни amp;ы узнали много интересных подробностей. Мне было любопытно побеседовать с вами. Я рад, что мои деньги ненадолго отсрочат вашу агонию.

Диармайд скривил на сторону рот.

– Вы чудовищно неделикатны! Почему вы все время напоминаете мне о моем положении?

– Разве об этом же не вопиют стены вашего особняка? – Конан демонстративно огляделся по сторонам, как бы призывая ободранные стены и голые полы в свидетели своей правоты.

– Ну… да… – промямлил Диармайд. – Но я к ним как-то уже привык. Аристократическая простота и лаконичность, знаете ли. Аскетический стиль. Может быть, он когда-нибудь войдет в моду. Вы бываете в богатых домах? Ничего подобного еще не замечали?

– Только в разорившихся домах, – безжалостно ответил Конан. – Желаю вам доброго дня. Может быть, когда иссякнут деньги, вырученные за этот особняк, – вы ведь продадите его, не так ли? – вы найдете пристанище у этой бедной прачки, вашей бывшей рабыни. Добрые дела всегда окупаются. Вы не знали?

Киммериец легко поднялся на ноги, махнул Диармайду рукой и направился к выходу. Гжегош двинулся вслед за своим спутником. Уже на пороге он обернулся к Диармайду и прошептал:

– А злые дела всегда настигают нас, как псы, идущие по следу.

И прежде чем Диармайд успел отреагировать, скрылся за дверью.

* * *

Они сидели на пирсе втроем: Конан, Фланд и Гжегош. Чернокожий беспечно жевал сушеные финики, а Конан рассуждал, наполовину сам с собой, наполовину обращаясь к своим товарищам:

– Вся эта история начинает потихоньку проясняться. Старый пройдоха рассказал нам больше, чем предполагал. Демон, обитающий в морской пене? Демон, который питается страданием и болью невинных жертв?

– В этом нет ничего нового, – вздохнул Гжегош. – В мире полным-полно демонов, и все они питаются кровью и страданием. Некоторым больше нравится страх, другим – боль. Различия невелики.

– И всех их необходимо уничтожить, – добавил Фланд с набитым ртом. – У нас в Куше тоже был как-то раз случай с демоном. Жирный такой, белокожий. Повадился таскать овец. Вы можете себе это представить?

– Да, – сказал Конан. – С легкостью.

– Убить его было делом совсем не таким легким, – чуть обиделся Фланд. Впрочем, он тут же сунул в рот новую горсть сушеных фиников и утешился.

Гжегош сказал:

– Что еще мы узнали от работорговца?

– То, что демон не любит, чтобы нарушали слово. Не его ли ты встречал в степи, Гжегош?

– Морской демон в степи? – усомнился запорожец.

– Возможно и не такое… Помнишь гот хохот, который испускало незримое существо, когда пролетало над убитыми людьми и сожженной деревней?

– Ну да, – нехотя согласился Гжегош. – Но я все еще не понимаю, какое отношение…

– Погоди. Вспомни-ка еще одно.

– Да хоть два! – взорвался Гжегош. – Перестань говорить загадками, Конан!

– Напротив, я говорю сплошными разгадками… Что ты рассказывал о происхождении Ксаны?

– О происхождении? – Гжегош медленно покраснел. – На что ты намекаешь?

– На ее происхождение. И не намекаю, а прямо спрашиваю. Кто ее родители?

– Обычные люди. Добрые и храбрые.

Гжегош насупился, но Конан не отступался от своего:

– Они родились на Запорожке?

– Разумеется.

– Пойдем дальше. А ее дед?

– Да.

– А бабка?

Гжегош посмотрел на Конана очень пристально. Губы молодого человека дрогнули.

– А ведь правда, – проговорил он. – Правда! Бабка Ксаны – откуда-то издалека… Дед привез ее в деревню всем на удивление. Очень красивая была девушка, по отзывам тех, кто помнил ее в молодости.

– Так, – Конан сжал кулак и опустил его на колено. – Отлично! Кажется, мы близки к разгадке. К окончательной разгадке! Предположим, бабка Ксаны была одной из тех, кого обещали в жертву демону. Каким-то образом ее будущему мужу удалось вырвать девушку из лап работорговцев и спасти от жестокой участи. Но печать обреченности оставалась… Демоны вообще не любят, когда их лишают того, что они уже решили считать своим.

– Люди тоже, – сказал Гжегош.

– Да, но демоны упорнее, они дольше живут, да и возможностей у них побольше, чем у людей, – заметил Конан. – Поэтому вернемся к изначальной теме. Много зим обида глодала демона, он не мог забыть, что одна из жертв от него ускользнула. Он разыскивал ее повсюду. Не постоянно, разумеется, – так, время от времени. И однажды узнал ее в Ксане. Вероятно, он определяет людей по запаху их крови. В жилах Ксаны текла кровь той, что была обещана демону! И тогда монстр решил действовать.

– Ты так говоришь, как будто лично знаком с этим демоном, и он поделился с тобой всеми своими страхами, бедами и надеждами, – заметил Фланд.

Конан пожал плечами.

– Я был лично знаком со многими другими демонами, и поверь мне: все они похожи друг на друга. И надежды у них одинаковые, а их беда носит одно и то же имя.