Остров живого золота

– Я должен выполнить волю хозяев! – перебил Уэхара.

– Ни за что! Этого не будет! – воскликнул Каяма. – Я обращусь в газеты! Я напишу императору!..

– Ничто не помешает мне выполнить долг! – отчеканил Уэхара, надвигаясь на доктора.

Они стояли друг против друга, сжав кулаки. Оба приготовились до конца отстаивать свои позиции.

– Каяма-сан! Каяма-сан!.. – раздался крик, и на забойную площадку вбежал запыхавшийся Айгинто. Он трясся. Лицо с широким приплюснутым носом исказил страх.

– Что стряслось, Айгинто-кун?[30] – обернулся Каяма.

– Лодка! Большой лодка! Пушки много-много! Американы!..

Каяма замер. Вспарывая волны острым форштевнем, к острову стремительно подходил военный корабль. На мачте, хоть и с трудом, можно было рассмотреть полосатый флаг.

Взвыла сирена. Это подал запоздалый сигнал тревоги часовой на плато. По лестнице, ведущей к каземату, загремели солдатские ботинки.

– К бою изготовсь! – прозвучала лающая команда.

Каяма взглянул на Уэхару. Тот мгновенно потерял свою величественную осанку и с ужасом смотрел на американский корабль.

– Что им надо? – прошептал он.

Как бы в ответ на палубе корабля блеснуло пламя, донесся звук выстрела. Снаряд прошелестел у них над головами и разорвался возле казармы. Вспыхнула рисовая бумага на окнах. Как пушинка, вылетела дверь. Следующий снаряд разворотил на берегу засольные чаны. Совсем рядом просвистели осколки. Перепуганные, ничего не понимающие забойщики бросились врассыпную. Стая кайр взмыла над островом – небо потемнело.

Каяма втянул голову в плечи. Сильнее страха было недоумение. Для чего американцам понадобилось обстреливать голый остров, на котором всего-то два десятка солдат и ни одного военного объекта?

Громко ухнуло на плато. У борта корабля взметнулся султан воды. В ответ прогремел залп сразу нескольких корабельных орудий. Снаряды густо накрыли западное побережье острова. Загорелись склады, барак корейцев, домик Уэхары.

Кто-то сзади схватил Каяму и толкнул в плечо. Кубарем скатившись сквозь пролом в ограде забойной площадки, доктор упал на песок, больно ударившись коленом о камень. Рядом плюхнулся Айгинто.

– Нельзя стоять! – крикнул он. – Американ стреляет! Помирать можно!

Словно в подтверждение, на забойной площадке разорвался снаряд. Пронзительно закричал раненый котик. Каяма вздрогнул: «Звери! Им достанется больше всего. Спасать! Надо немедленно спасать стадо!..»

Он вскочил, с трудом оторвал от себя руки чукчи и бросился наверх. Вслед услышал, как что-то закричал Айгинто. Котики метались по площадке, натыкались друг на друга и трубно ревели.

Увидев двух прижавшихся к земле забойщиков, Каяма крикнул:

– Ко мне! Помогите!

Густой дым заволакивал побережье. На острове уже не было ни одного не горевшего дома, но обстрел продолжался. Снаряды крушили остатки строений, разбрасывали засольные чаны, дырявили железные бочки.

Рядом с Каямой оказался Айгинто. Схватив дрыгалку, начал гнать котиков через ворота. К нему присоединились несколько забойщиков.

– Самок! Самок в первую очередь! – кричал Каяма, перепрыгивая через тлеющий участок деревянного настила. – К воде!.. К берегу!..

Внезапная тишина оглушила его сильнее, чем выстрелы. Сперва он не мог ничего понять. Почему остановился Айгинто? Куда все смотрят?..

Привел в себя чей-то возглас: «Уходят!» Каяма взглянул на море. Еще не веря, увидел, как разворачивается американский корабль, ложась на обратный курс. Сразу ноги налились тяжестью. Заныло ушибленное колено. Теперь бы лечь, закрыть глаза и ни о чем не думать.

Все в огне, но пламя потихоньку спадает. Нечему больше гореть. На месте строений дымятся обуглившиеся развалины. Над ними стелется удушливая гарь пожарища.

«Вот и все, – устало подумал Каяма, медленно обводя взглядом побережье. – Промысла больше не существует. А лежбище не тронули. Почему?..»

Лагерь полка, куда прибыли разведчики, разбили на узкой, вытянувшейся вдоль свежей вырубки поляне. Тайга вплотную подступала к палаткам, прикрывая их от жары и непогоды. Под деревьями было прохладно, пряно пахло хвоей. Неподалеку прыгал по камням ручеек. За ним вверх уходила сопка.

Место пришлось Ладову по душе. Оно напоминало родное Приморье. Раскидистым соснам было тесно в густом лесу, и они, стройные, как корабельные мачты, наперегонки тянулись ввысь. Лиственных деревьев в Приморье, правда, больше. Но здесь гораздо севернее, природа посуровее. А так ничего – жить можно… Зато начальник штаба, в распоряжение которого они были назначены, Ладову не понравился. Не по чину молод, розовощек, суетлив. Бегая по штабной палатке от одного к другому, майор восклицал: «Великолепно! Такое пополнение нам нужно позарез! Фронтовики на вес золота!..» В нем не чувствовалось солидности и, главное, по мнению Ладова, серьезного отношения к делу. Знакомя с обстановкой, начальник штаба выкладывал все, что знал. На их участке с японской стороны располагается Харамитогский укрепрайон. Известно, что там много дотов, дзотов, артиллерии…

Данных о предполагаемом противнике было, как говорится, кот наплакал. И когда начальник штаба умолк, Бегичев переспросил: