Остров живого золота

Лида вскочила, торопливо приводя себя в порядок. Так хотелось девушку остановить. Пусть бы отдыхала: редко удается расслабиться, отпустить нервы. Но замполит не мог позволить себе подобной вольности, только взволнованно сказал:

– Пожалуйста, не беспокойтесь. Я ухожу.

Лида уже овладела собой, улыбнулась:

– Куда же вы спешите? Присаживайтесь, раз зашли на огонек. Вам тоже не спится?

Придвинув стул, Лида пересела на диван и, взглянув на ночного гостя, вдруг ласково спросила:

– И почему вы такой неприкаянный, Виктор Макарович?

Вопрос Калинника не удивил. То ли он ждал его, то ли просто был готов ко всему. Кругом чужое море, ночь, и оба остро чувствовали это. Однако ответить он не смог: не знал, что говорят в подобных случаях.

– Странно устроена жизнь, – тихо обронила Лида. – Как много в ней нелепых, ненужных условностей, которых, наверное, можно бы избежать, будь мы добрее, терпимее, великодушнее.

Калинник снова не отозвался. Отрицать глупо, поддакивать смешно. А она продолжала все так же тихо – видно, давно выносила и обдумала эти мысли, но до сих пор не имела возможности высказать:

– Люди часто ранят друг друга не потому, что они плохие. Взаимное чувство – редчайшее счастье. Так мало вероятности в нашем густонаселенном мире встретить единственно нужного тебе человека, такого, чтоб был готов на ответное чувство. Гораздо чаще один остается равнодушным, невольно причиняя боль другому. Разве это справедливо?

– Наверное, не совсем, но мы не в силах что-либо переделать.

– Вы хороший, очень хороший человек…

– Может быть, действительно не очень плохой, но именно из тех, к кому остаются равнодушны, – грустно отозвался Калинник.

– Вы детей любите, я заметила. И солдат тоже. За одно это…

– Не надо, – попросил он.

«Сейчас она скажет то, о чем впоследствии наверняка пожалеет. Великодушие – суррогат любви. А какое щедрое на отдачу сердце!» – подумал Калинник с острым сожалением.

– Я, наверное, пойду, – поднялся он.

Лида тоже встала. В проходе между столом и переборкой не разминуться, и они несколько мгновений смотрели друг другу в глаза, не решаясь сделать лишнее движение. Первой отодвинулась девушка.

– Поверьте, – сказала грустно, – если бы я только могла! – Она сделала ударение на слове «только». – Мне очень жаль, что так случилось…

Калинник круто повернулся и быстро вышел, ничего не видя перед собой. Не помнил, как взбежал по уходящему из-под ног трапу. Ветер ожег пылающее лицо. Вокруг лежала чернильная ночь. Хоть бы она скорее кончилась!

Внезапно над морем глухо бухнул тяжелый разрыв. Корабль вздрогнул. Калинника толкнуло в спину тугой воздушной волной, чуть не сбило с ног. По крутой металлической лесенке он быстро взобрался наверх и столкнулся с капитаном 2-го ранга, поднимавшимся на командирский мостик с другой стороны.

– Что стряслось? – крикнул Калинник.

– Еще не знаю, – отозвался командир «Зари». – Только без паники!

– Семафорят! – закричал сигнальщик. – С БО[56] двести три передают: наскочили на мину, большая пробоина в носовой части.

– Запроси: сумеют ли сами заделать пробоину; если нет, сколько продержатся на плаву. Эх, черт! Неужели напоролись на минное поле? – выругался капитан и ринулся к трубке переговорного устройства: – Стоп, машина!.. Отработать назад!

Но было поздно. На сей раз рвануло много сильнее, близко, у самого борта. Судно подпрыгнуло, словно ужаленное, упало куда-то вниз и резко накренилось влево.

– Тоне-е-ем! – истошно завопили на корме. Хлопнула крышка люка, другая, третья. По палубе забегали солдаты.

Перекрывая все, загремел голос Свята:

– Назад! Немедленно по местам!

На миг наступила неправдоподобная тишина. Даже грохот воды, врывающейся через пробоину в трюм, показался не таким оглушительным, словно стихия мгновенно подчинилась железной воле стального человека.

– Выходить только по моей команде! Офицеры, ко мне!

Послышались четкие распоряжения:

– Шлюпки на воду!

– Первый взвод – к правому борту! Минометчикам собраться на корме!..

«А где Толоконников? Почему не слышно командира?» – подумал Калинник, еще до конца не пришедший в себя от удара взрывной волны. Он стоял, прочно вцепившись в поручень, мокрый с головы до ног.

Толоконников не заставил себя долго ждать. Запыхавшись, он выскочил на капитанский мостик.

– Вы думаете, это мины?

Командир «Зари» не удостоил его ответом. Флагман все больше и больше кренился на левый борт. Убедившись, что пробоина велика и судно если не обречено, то идти дальше все равно не сможет, капитан 2-го ранга торопился спустить на воду все спасательные средства.

– А мы не перевернемся? – вяло спросил Толоконников.

– Не исключено. Поторопите людей, – неприязненно бросил капитан.

– Да, да, сейчас! – ответил Толоконников и остался стоять на месте.

«У него шок! – сообразил Калинник. – Такое часто случалось на фронте с необстрелянными солдатами. В подобном состоянии нет ничего зазорного. Человеку нужно только помочь, заставить взять себя в руки…»

Собравшись с силами, Калинник взял Толоконникова за руку и на ухо сказал:

– Пошли, Эрг. Наши места в носовой шлюпке.

Толоконников покорно последовал за ним.