Острова луны

Со стороны, должно быть, казалось, что они собрались биться, как зайцы, размахивая перед собой передними конечностями. Но биться не пришлось. Да, гончие налетели на них лавиной. Их было примерно столько же, сколько в лавине водяных капель, застывших до состояния снежинок. Да, они практически смели ребят со своего сомнительного пути.

Но это не было нападением.

Никто не собирался разрывать их и пожирать, стремясь втянуть в себя глубину тел живых существ. До Карины это дошло раньше, чем ее когти чиркнули по боку первой гончей. Судя по тому, как опустил руки Митька, – до него тоже. Мышцы на его спине прошли волной, словно давая девочке возможность прижаться плотнее и спрятаться от какой-то новой напасти.

– Ноги подожми, – глухо, как через толстое одеяло, донесся Митькин голос, – и не сопротивляйся, если гончие с тропы не свернут.

Интересно, как она поймет, что псы свернули? Ничего, кроме их спин, сливающихся в сплошные волны, Карина не видела. Конечно же стоило послушаться Митьку Потемневшее и сгустившееся пространство словно понесло их над тропой луны.

Митька завозился в массе гончих, устраиваясь поудобнее, как в уютном движущемся одеяле.

– На самом деле с тропы они не сойдут, – бормотнул он прямо в ухо Карине, – вернее, нас не столкнут. Потому что они должны доставить нас в Трилунье.

– С чего ты взял?

Карина была согласна с другом, но хотелось понять, как ему пришла такая мысль.

Глубинные гончие, казалось, не имели ни костей, ни мышц, хотя Карина помнила, что кровь и внутренности у них присутствовали.

– Да с того, что они появились, как только ты решила вместо Трилунья в неведомые дали сигануть, – ответил Митька. – Мне вот только интересно, по чьей команде?

– Ни по чьей, – удивилась и немного рассердилась Карина, – по моей собственной.

– Что? – переспросил друг. – Да не сигануть по команде, балда. Гончие по команде появились. Доказать не могу, но уверен.

– Не надо мне ничего доказывать, я в том же самом уверена.

Карина опять вспомнила женщину-призрака, говорившую с

Диймаром. И заодно странное лицо в зеркале в тот день, когда в шкафу обнаружился браслет.

– Угу, – кивнул Митька, задевая подбородком ее макушку. – Кто направляет гончих? Почему они нападают? В конце концов, почему эти твари отступают, если их так много?

– И что это была за призрачная женщина, – подхватила Карина, – та, что говорила с… Диймаром?

Митька снова зашевелился, зацепил Карину локтем. А потом ловко развернулся, и она оказалась лежащей на нем, как на подушке. Не то чтобы мягко, но вполне удобно, мрак побери. Парень – белый волк, высвободив руки, обхватил ее, как маленького ребенка. Сейчас бы закрыть глазки и поспать… если удастся побороть неловкость. Повзрослела, понимаешь ли, начала стесняться лучшего друга.

– Пусти, я же тяжелая, – попыталась она протестовать.

Митька усмехнулся, теперь не в затылок Карине, а в макушку

– Конечно, как вместо «здрасте» на меня мартышкой залезть, словно на дерево, так ты легкая, а как греть озябшего э-э-э… воина и путешественника, так ты сразу тяжелая. Не дрейфь, это не я тебя несу, а гончие нас несут.

И нечем крыть, что называется. А Митька тем временем вернулся к теме.

– По всему выходит, что нам, кроме Эррен, надо срочно найти Диймара Шепота, – сурово сказал он. Ну то есть насколько Митька вообще мог сурово говорить, зарывшись носом в Каринину кудрявую макушку. – Когда мы его найдем, ты отвернешься или вовсе уйдешь куда-нибудь. А я с ним поговорю.

– Чего это я уйду? Я, может, и сама с ним поговорить хочу.

– Пообщаешься с тем, что от него останется. Серьезно, Карин, не хочу, чтобы тебе было плохо.

– Не поняла… – Хотя, кажется, она прекрасно поняла.

– Несмотря на все, что он натворил, – размеренно произнес Митька, – на подставу с Дхоржем, с балом, несмотря на Рудо, ты ведь все равно его… нет, не так. Все равно в него влюблена. И каждый его косяк, который тебя возмущает, который идет вразрез с твоими собственными, скажем так, этическими установками… Который где-то в чем-то тебя ломает, только сильнее привязывает тебя к нему. Такой вот парадокс. Такое вот живое воплощение фразы «девушки любят плохих парней». Потому что эмоции. К хорошим потом сбегают, лет через несколько. И тут им может очень повезти…

– Как это?

– Так это. У хороших парней свои секреты. В общем, если повезет, то и хороший парень может не хуже плохого смачно потоптаться на эмоциях девушки, но, поскольку он все-таки хороший, не нанесет ей настоящего вреда. Вот в этом дуре повезет…

– Не, ну а чего сразу «дуре»? – почти обиделась за абстрактную девушку Карина.