Острова Луны

– Я не Радова, – с грустью, но и с неожиданной гордостью отозвалась та, – мама и папа не поженились, но папа признал нас с Рибом своими законными детьми. Я Риомара Дэррен Ластовер.

Карина так и села на палубу. Митька, не сводя с нее глаз, опустился рядом.

– Ты в норме? – спросил он.

– С октября – нет, – честно ответила Карина, – но в обморок не лечу, если ты об этом. Ластовер! Надо же. Я вспомнила, где видела твою маму. На портрете. Помнишь, Мить, Информатрисса показывала нам портреты Охотничьего круга. Дэррен была там. А охотник Ластовер – родной дядька Антона Ластовера. Он погиб в омертвении, в бухте Полумесяц. Сам же его и запустил, когда убил своего брата-волка, отца Антона. Помнишь?!

– Ну и что? – обиженно вскинулась юнга. – Была охотником, но перестала! И с папой из-за этого рассталась. Не захотела на бессмертие охотиться, когда разобралась, какая это мерзкая штука. Мы из-за этого погибли, понятно тебе? Из-за того, что мама не хотела убивать волчат!

– Эй, не надо, – растерялась Карина, – я же не наезжаю. Я просто вспомнила, и все тут. Извини. Я не хотела… Рия?

Та смахнула слезы.

– Извиняю, – сказала она, – правда. Ты меня тоже извини. Я просто уже так давно мертвая, что… привыкла. Как будто так всегда было. Но иногда бывает плохо. Как сейчас. Но это пройдет. Я… пойду, пожалуй. У меня вахта после обеда, а я с ночной еще не отоспалась, так поохотиться хотелось. И музыку послушаю, – она улыбнулась, – спасибо тебе за песни.

И ушла.

– Если не найдем выход, останусь с пиратами, – сказал Митька, глядя вслед девочке. – Знаешь, мне Риб вчера сказал, что «пират» в трилунской версии пишется через дефис. То есть «пи-дефисрат». И в переводе с древнего всеобщего означает «живой мертвец». Но они могут ненадолго сходить на берег. Дэррен только вчера не рассчитала, что ты можешь долго на Земле провозиться. Не хватило ресурса, чтобы Юлли прибить.

– Мить, мы найдем выход, – с тупым упорством экскаватора сказала она.

– А если нет? А я, может, сразу план Бэ хочу проработать. Будешь ко мне на свидания на корабль приходить? А я к тебе на э-э-э-э… твердую землю. Только придется тебе насовсем в Трилунье перебраться.

Шутит он, что ли? Карина всмотрелась в лицо друга, но оно ничего ей не сказало.

– Мить, ты что? «Пиратов Карибского моря» пересмотрел? Я тебе как дам сейчас по башке, чтобы мозги на место встали. Никто больше не умрет. Слышишь? И уж точно не ты. А если попробуешь, то… то… то я вообще не знаю, что с тобой сделаю!

И Карина, прямо-таки оттолкнув Митьку с дороги, отправилась в каюту следом за Рией. Ей самой на вахту заступать не светило. Но зарыться в одеяло на узкой койке и просто некоторое время ни о чем (и ни о ком!!!) не думать сейчас представлялось прямо-таки спасением.

Пленники размещались на корабле почти с таким же комфортом, что и гости, и команда. Во всяком случае, их «камеры» были одноместными, разве что с решетками вместо передних стен. Евгений опять что-то читал, нашлось на корабле и такое. Диймар лежал на своей койке так, чтобы видеть полоску неба в узеньком окошечке под потолком.

Шел пятнадцатый день путешествия ко Второму городу луны. Северную часть океана, особенно там, где, по словам Баррена, сливались в одно течение Змей и Радуга, они проскочили за день. Как ни мало Карина разбиралась в мореходном деле, она все же прекрасно понимала, что что-то здесь не так. Тот же Баррен Костов объяснил, что океороны-пираты – любимые дети Древнего океана, и их корабль пролетает по его волнам даже быстрее, чем птицы пролетали бы над волнами.

С севера на юг, по меридиану с небольшим отклонением к востоку, они перемещались медленнее. Но все же не так, как жители Земли могли бы предположить, взглянув на старинного вида черный парусник и активировав свои знания о великих мореплавателях прошлого.

Карина побарабанила пальцами по решетке, хотя почему-то была уверена, что и отец, и Диймар сразу заметили ее появление.

– Я принесла гром, – сказала она вместо приветствия. – Знаю, что ваши порции меньше «гостевых», не хочу, чтобы вы ослабели.

– А сама, значит, хочешь ослабеть? – не вставая, произнес в потолок Диймар.

– Нет, я уже поняла, что мне меньше надо. Может, дело в том, что я оборотень. Диймар Шепот, встань уже к стене задом, ко мне передом. Поговорить надо.

Тот подошел к решетке. Высокий, худой, светлоглазый. С одной стороны лица – шрамы от ее когтей, с другой – светло-русые волосы крылом падают на лицо.

– Ну? – И руки сложил на решетку. Худые, но жилистые, с крупными, сильными длиннопалыми кистями. Где-то у кого-то она видела такие же руки. Только взрослые.

– Тебе не кажется, что пора уже рассказать о драконах все, что ты знаешь? И о твоих задвигах о спасении мира. Не намеками, а как есть, а?