Острова Луны

– Я знаю, где детеныши, – сказала она. – Догадалась, а Рудо почти подтвердил, когда уми… умирал. Они в омертвении, том самом, около города. Там еще раньше была лаборатория. Так вот, у омертвения форма не круга. То есть круга, конечно, но с пустой серединой. Кольцо. Бублик. И дырка у этого бублика не омертвела по каким-то причинам, до которых я пока не доперла, но еще допру. Что-то мне подсказывает, что Диймар в одиночку туда не сунется, будет стараться добраться до… – она снова споткнулась и не смогла выдавить то самое слово, – Императрицы-Информатриссы. А значит, ему надо будет в Трилунье, не по Земле же ему болтаться, опять-таки в единственном лице.

– Ты еще кое-что не учла, – задумчиво ответил Митька на ее монолог, – Резаныч у нас лев. И ушел прямо следом за Шепотом. Так что вовсе не факт, что Шепот доберется до карты первым. Или вообще доберется хоть куда-нибудь. Эй, алё! Ты чего придумала?

Ничего не придумала. У нее просто губы задрожали. Вот так вот. Слез на подходе не оказалось. Но мысль о том, что Диймару крышка, стянула внутренности в болезненный узел.

– Так, спокойно, серый волк, – Митька легонько ткнул ее в плечо, – давай-ка лучше займемся проблемами, которые сможем решить. Например, найдем Межмирный камень, выберемся отсюда. А попутно я бы расспросил твою маму о своих родителях.

Карина кивнула, соглашаясь:

– Слушай, мы же выяснили, что я жива-здорова и менять этого не собираюсь? Отлично, давай попробуем через эту бухту перебраться. Там вроде как еще один заливчик был…

Глава 16 Тающие Острова

Черный песок с виду казался мокрым асфальтом – цвета не угля, но антрацита. Лиловые блики вспыхивали тут и там, когда скупое солнце попадало на грань песчинки. Грани были острыми, – не порежешься, но как дополнительное неудобство в добавление к холоду вполне чувствительно. То ли из-за песка, то ли сама по себе, вода была серо-лиловой.

– Брр, зубы стучат, – сообщила Карина другу, – но тут, если честно, все равно круто.

– Не могу не согласиться. – Митька шлепал впереди, с удовольствием ударяя ступнями по поверхности воды и еще пытаясь зарываться пальцами ног поглубже в песок. – Какой-то океан… концентрированный. Как будто не настоящий, а… мечта о нем. Лучше, чем на самом деле. Только этот – на самом деле.

Очередная волна, не приливная, совсем не высокая шлепнула Карину по ногам, как бы соглашаясь с Митькой: «Да-да, я настоящая».

– А я полжизни мечтала увидеть океан, – призналась девочка, – Атлантический.

– Я видел, – сказал Митька, – меня бабушка в Ирландию как-то с собой брала. На два дня, в какую-то деревню на берегу. Я там чуть с ума не сошел от избытка впечатлений. Ни музеев, ни замков не хотел, по берегу как больной ходил. Слушал, смотрел…

– Ого! Ирландия… – Карина проглотила заявление о том, что Митька человек-секрет. Вместо этого вспомнила песню, которую впихнула в последний плей-лист аж четыре раза. – …Кельты, волынки и флейты, сплошная романтика. Мне нужно не это! Я! Вижу рассветы! Над волнами Атлантики![4]

Ветер унес ее песню-вопль в океан, и тому, кажется, понравилось. Во всяком случае, следующая мини-волна накатила так осторожно, словно не собиралась ставить девчонке подножку, но хотела приласкаться.

Митька засмеялся:

– Ну, этот не похож. Атлантика серо-зеленая…

– А этот лиловый. Почти розовый.

Она немного преувеличила, волны были, скорее, серого цвета с аметистовыми проблесками. Да еще, благодаря многолунности этого мира, они не просто гребнями подходили к берегу, а словно сражались друг с другом за право первой разбиться о песок. Но все же… Взглянешь в юго-западном направлении, где, по словам Рахассы, проходило быстрое течение Радуга, и тебя обнимает пространство, – холодное как на взгляд, так и… на ощупь, но такое огромное, прекрасное и живое.

Обернешься на сто восемьдесят градусов и… иные красоты цветут. Вернее, не цветут, а каменеют – черные скалы, серые руины, асфальтовых тонов песок. Местами – белый снег шапками, местами – кружевная изморозь цветовыми диезами-бемолями расширяет спектр оттенков черного, серого и всего, что пролегает между ними. Даже не скажешь, что такое жуткое место эти Тающие Острова. Впрочем, сами по себе они совсем не такие. Всю жуть люди принесли.

Любоваться красотами пришлось недолго. Да оно и к лучшему, – за пару минут можно пересечь небольшую бухточку-заливчик босиком по холодище. А вот простудиться – едва ли. Особенно если ты, будучи жуткой мерзлячкой в человеческой форме, по сути своей все же остаешься волчицей. Особенно если, выбравшись из воды, сразу обуешься в предусмотрительно подвешенные на плечо, а оттого оставшиеся сухими ботинки. А еще если Митькин знак ешоффада работает как надо.

Кромка бухты, куда притопали ребята, была каменной – эдакий естественный волнорез-малютка. На него можно было неплохо усесться. Карина так и сделала, чтобы обуться.

– Холодно, – сказала она, – думаю, тут проблема не в температуре воздуха, а в ветре. Эх, если наши земные куртки тут высохнут, а не заплесневеют, они нас просто спасут.