Острова на горизонте(изд.1984)

Валька закрыл лоцию: ни старпом, ни капитан не любили, когда в штурманской рубке находились посторонние люди. Дверь капитанской каюты открылась, и в ходовую рубку быстро прошел высокий и какой-то очень громоздкий капитан Фаддей Фаддеевич. Хлопнула дверь, капитан выглянул наружу. В рубку ворвался холодный, остро пахнущий гниющими водорослями воздух. Дверь с грохотом захлопнулась. По трапу прогремели шаги, и теперь уж стукнула дверь, ведущая в рубку из внутренних помещений судна.

— Радиограмма от губернатора острова, — послышался низкий голос начальника радиостанции, хлипкого, очкастого Николая Наумовича. — Губернатор рекомендует нам немедленно покинуть бухту. Вот: «Бухте Хофпул часты шквальные зпт ураганной силы ветры зпт представляющие опасность для судов стоящих бухте…»

— Выходить из бухты в темноте — безумие! И вообще, я вас предупреждал, Фаддей Фаддеевич: не нужно было нам забираться в эту дыру… — Этот громкий, с нервной визгливинкой голос принадлежал старпому Воронову. Он постоянно чего-то опасался и постоянно всех и всегда о чем-нибудь предупреждал.

— Будем выходить, — сказал капитан и крикнул через переговорную трубу в машинное отделение: — Как машина?

— Держим в постоянной готовности! — утробно проурчала труба.

— Боцман, поднимайте якорь. Волгин, самый малый вперед, — распорядился капитан и, быстро войдя в рубку, рывком пододвинул к себе карту.

Валька застыл у иллюминатора. Как-то так получилось, что он замешкался в рубке, а теперь было неудобно выходить через наполненный людьми ходовой мостик. Капитан покосился на него и вдруг улыбнулся:

— Ну как, Шубин? Всю лоцию изучил?

— А что тут делает камбузный матрос? — сердито спросил, входя в штурманскую, старпом. Чем-то он напоминал во́рона. Может, пристальным, по-птичьи цепким взглядом глубоко упрятанных в орбиты глаз? Или крючковатым носом? — Ну-ка марш отсюда! Сколько раз я предупреждал…

— Оставь мальчишку, — прервал его капитан. — Гляди, вот тут, у выхода, риф. Течением нас может потащить к нему…

— Я же вас предупреждал, Фаддей Фаддеевич! Разве можно рисковать судном ради пресной воды?

— Мы уже рискуем тем, что появляемся на свет божий. Ведь можем и умереть в любой момент. От болезни, от падения с лестницы… Ну ладно. Выкарабкаемся.

— Якорь чист! — донесся усиленный динамиком голос боцмана.

— Малый вперед! — приказал капитан, отшвыривая карту.

— Идите, идите к себе, — проворчал старпом, подталкивая Вальку к двери. — И предупреждаю: без моего разрешения…

— Хорошо. Я попрошу разрешения у капитана, — сказал Валька, ставя лоцию на полку…

Войдя в ходовую рубку, он попросил:

— Фаддей Фаддеевич, разрешите, я вот тут в уголке…

— Только не путайся под ногами.

Было уже темно. Только кое-где на небе смутно светились розовые полосы, но и они быстро блекли. На пеленгаторном мостике слышался топот: матросы возились возле прожекторов. Вот они вспыхнули, и яркие желтые лучи уперлись в волны. Танкер медленно разворачивался в сторону океана. На полубаке высокий, сутулый боцман Михалыч топтался у брашпиля, стопоря якорь-цепь. Ветер подхватывал воду и швырял ее на боцмана. Валька поежился: б-р-р-р!.. Тут же он забыл и о боцмане, и о его временных невзгодах: в лучах прожекторов, как громадные ночные мотыльки, порхали птицы. Ветер отшвыривал их, похожих сейчас на комки перьев, но птицы упрямо летели на свет. Вдруг одна мелькнула мимо иллюминатора и забилась на палубе — с лета врезалась в стекло прожектора. Вот еще одна упала за борт, в воду, вот еще…

Свет над полубаком потух. Хватаясь за леера, боцман неторопливо шел по переходному мостику, тянувшемуся посередине всего судна, от полубака до кормовых надстроек. Внизу громыхнула дверь.

— Крепить все по-штормовому! — пробасил в микрофон Василий Васильевич. — В нижних каютах задраить броняшки!

В рубку вошел боцман, шумно фыркнул. Густо запахло рыбьим жиром: боцман смазывал им сапоги.

— Как там брезенты на шлюпках? Не сорвет? — спросил капитан.

— А кто его знает, сорвет — не сорвет? — отозвался боцман. — Сейчас вот погреюсь чуток и схожу взгляну.

— Матрос тут есть, Шубин, — сказал старпом. — Ну-ка марш в свою каюту, поваренок, да взгляни, как там брезенты.

— Есть, товарищ старпом, — буркнул Валька, направляясь к двери. Он споткнулся: в углу лежал спасательный нагрудник. Днем была учебная водяная тревога, вот и забыл кто-то. Он ругнулся и взялся за ручку двери.

— Эй, Шубин! Захвати-ка и спасательный нагрудник! — окликнул его старпом. — Черт знает что! Какой разгильдяй его оставил тут? Я же предупреждал…

— Это коков жилет, — сказал, вздохнув, Валька.

Судовой повар Дмитрий Петрович был рассеянным и забывчивым человеком. Отправляясь перед рейсом на судно, кок забыл дома чемодан с вещами, в Лас-Пальмасе, куда заходил танкер, оставил в каком-то из магазинов коробку с купленным сервизом, а когда вспомнил о нем, то не мог сообразить, в каком магазине он его покупал… Накинув спасательный жилет на плечи — теплее будет, — Валька открыл дверь, ведущую на крыло мостика. Ветер толкнул его, прижал спиной к рубке; он побрел вдоль нее, потом мимо глухо гудящей трубы.