Островитяне

— Да. Аккумулятор разрядился.

— Ну туда пешком полдня топать. И кстати, не в этом направлении. Залезайте, подвезу.

Я запрыгнул на заднее сиденье. Мейсон — на переднее, рядом с Лоуви.

— Я Мейсон.

Она улыбнулась.

— Привет, а я Лоуви. Ты тут тоже недавно?

— Ага.

— Ладно, я вам покажу, что тут где. — Она хихикнула. — А то опять заблудитесь.

Лоуви развернулась, и мы поехали влево. Она, как и Мейсон, оказалась этакой всезнайкой, но на сей раз я даже обрадовался. Лоуви вела себя как настоящий гид. Указывала, какие тропинки ведут к пляжу, провезла нас мимо общественного бассейна. Я старался держаться покрепче, потому что Лоуви останавливалась без предупреждения, выскакивала и что-то фотографировала на мобильный телефон.

— Отличный телефон, — сказал я. Мне так не хватало моего собственного!

— Спасибо. Мама хочет знать, что я и как, пока она на работе. А мне нравится фотографировать насекомых, птиц и… Ого, смотри! — взвизгнула Лоуви, указывая на ствол сухого дерева без кроны.

— Где?

— Впереди. В дупле.

Я сощурился и увидел маленькую сову, которая выглядывала из темной дыры. Круглые желтые глаза внимательно за нами наблюдали.

— Ух ты, совенок! — сказал Мейсон.

— Не-а. Никакой не совенок. Это малая ушастая сова. Они и взрослые совсем маленькие. И кстати, ты на размеры не смотри. Они проворные и очень свирепые.

— Я про них читал, — сказал Мейсон, спрыгивая с тележки, чтобы взглянуть поближе. — Они любят гнездиться в дуплах, где раньше жили дятлы.

— Правильно. — Лоуви указала на тележку. — Видишь бинокль на сиденье? Хватай, лучше разглядишь.

Мейсон взял бинокль, подошел поближе.

— Ты тут недавно? — спросила Лоуви.

— На лето. Мы из Атланты.

— А у вас там много ушастых сов? — поинтересовалась она, слегка поддразнивая.

Мейсон фыркнул.

— Я бойскаут, мы ходим в походы и изучаем диких животных. А в городе ничего такого нет, — объявил он, глядя в бинокль. — А ты знаешь, что у сов перья растут даже на лапах и на пальцах лап?

Я закатил глаза. Этот Мейсон — прямо ходячий гугл.

— Да, верно, — подтвердила Лоуви, смерив Мейсона оценивающим взглядом. — А еще перья на крыльях у них не такие, как у других птиц. Поэтому они летают очень-очень тихо, это помогает им ловить добычу.

Я смотрел, как они улыбаются друг другу, — и очень пожалел, что сам не знаю ничего такого же интересного.

— Поехали, ладно? — попросил я. — А то моя тележка так и стоит посреди дороги.

— Ладно, по местам, — скомандовала Лоуви, вновь усаживаясь за руль. — Но сперва я должна показать вам еще одно место. Совершенно потрясающее!

— Прикольно! — снова сказал Мейсон. Похоже, это было его любимое слово.

Лоуви отвезла нас на берег океана — как выяснилось, это место она любит больше всех на острове. Свернув с главной дороги, мы некоторое время тряслись по широкому деревянному настилу, положенному между высокими деревьями, потом миновали заболоченный участок и два больших дома, скрытых за ветками. Остановились так резко, что я едва не вывалился.

— Дальше на тележке никак, — объявила Лоуви.

— Как ей вообще разрешают водить электромобиль? — пробормотал я, вылезая, Мейсону на ухо.

Он пожал плечами.

— Вообще не понимаю. У нее одна-единственная скорость: быстро.

Лоуви указала на узкую дорожку:

— Дальше пешком.

— А еще она любит командовать, — прошептал я.

Пересмеиваясь, мы пошли вслед за Лоуви по засыпанной мягким песком тропке к берегу. Под ногами сновали черные муравьишки.

— Не бойся, — сказала Лоуви, услышав, как я хмыкаю и высоко задираю ноги. — Черные муравьи, в отличие от красных, не кусаются. Красных мы называет пожарниками, и укусы их потом чешутся будь здоров. Смотрите, а вон индейская кисть, — добавила Лоуви, указывая на красно-желтые дикие цветы, росшие повсюду на песчаных дюнах. Она остановилась, чтобы сфотографировать их на телефон. Мейсон вытащил свой и тоже сделал фото.

Я прямо ощущал пустоту в руках. Нет у меня телефона. И тут я вспомнил про тетрадку, которую оставил в тележке. На заметку: тетрадь носить с собой повсюду.

Я сначала услышал океан, а уж потом увидел.

Мы вышли на вершину дюны, и с последним шагом все вокруг изменилось. Впереди вдруг распахнулась синева неба и океана — они тянулись насколько хватало глаз. Я стоял неподвижно, вдыхая ветерок, в котором буквально на вкус ощущалась океанская соль. Пляж был длинный, на нем, кроме нас, — никого. Волны с белыми гребнями разбивались о берег.

— Ух ты! — только и сумел произнести я.

— Совершенно согласен, — откликнулся Мейсон.

— Давайте за мной! — выкрикнула Лоуви и помчалась по мягкому песку.

Мы с Мейсоном переглянулись, а потом бросились вдогонку. От подошв в сухом песке оставались глубокие полумесяцы. Лоуви остановилась рядом с ярко-оранжевым ромбом, приколоченным к деревянному столбу. На знаке было написано: «Гнездо головастой черепахи». Тут же стояло два деревянных колышка, и небольшой треугольный участок был огорожен оранжевой лентой.

— Что это такое? — спросил я, отдуваясь.